Махатма. Вольные фантазии из жизни самого неизвестного человека

День шёл за днём, как то было заведено от начала времён. Пассажиры пакетбота «Бенгалия», не сговариваясь, пресытились видами морских хлябей и с нетерпением, как прежде отплытия из Саутгемптона, теперь слаженно дожидались прибытия своего корабля в Калькутту. Помимо профессора Рама, Хавкин свёл летучие дорожные знакомства с несколькими англичанами – офицером, двумя правительственными чиновниками и завзятым охотником, решившим плыть в Индию, на край света с тем, чтобы застрелить там слона. Найдя в Хавкине благодарного слушателя, новый знакомый плёл ему увлекательные истории из своей охотничьей жизни, где правда была неравномерно перемешана с небылицами, иногда звучавшими дико. Хавкин, однако, в спор с охотником не вступал и удивительные его рассказы не подвергал сомнению; и это способствовало взаимной симпатии.

Из палубных разговоров с чиновниками Хавкин извлёк достоверную информацию: мир Индии строго разделён надвое – расплывчатую массу дремучих аборигенов и горстку европейцев, населяющих Белые кварталы крупных городов. Общение между первыми и вторыми, за редкими исключениями, отнюдь не приветствуется, ограничиваясь деловыми контактами, связанными, прежде всего, с решением бытовых проблем, например наймом обслуживающего персонала в английские дома. Привлечением амбициозных молодых людей из местных к службе во вспомогательных колониальных войсках тоже относится к этому ряду контактов. Исключения – да, есть, это местные англофилы, получившие университетское образование в Калькутте или Бомбее и охотно сотрудничающие с британской администрацией. И всё же расовый барьер очень трудно преодолеть. Скорей всего – невозможно: все попытки упираются в тупик. И это чрезвычайно важно, просто необходимо как можно скорее усвоить тем, кто впервые попадает в Индию.

Эту рекомендацию чиновников Хавкин не склонен был принимать как руководство к действию по приезде в Индию. Чиновничье мнение, он понимал, выражало взгляд колониальной администрации, и было бы противоестественно, если б этот взгляд был иным. Заморские колонии управлялись из Лондона, и британская цивилизация служила остриём копья этого управления; едва ли кому-нибудь в Англии пришла бы в голову идея разбавить традиционную индийскую культуру английским вливанием и, для сближения позиций, поднести этот коктейль коренным индийцам и выпить с ними на брудершафт. Это было бы позорным компромиссом, предательством интересов метрополии. Да индийцы и не подумали бы клюнуть на эту наживку.

Свои предположения Хавкин решил проверить на офицере, прослужившим в Индии много лет и вот теперь возвращавшимся из отпуска к месту несения службы. На все вопросы Хавкина этот офицер, милейший человек, сердечно приглашал попутчика в гости в свой гарнизон, выдвинутый на сто пятьдесят миль от Калькутты, в первобытные джунгли.

– Там у меня есть на что посмотреть! – завлекал офицер. – Слоны, тигры. Змеи. Местные дикари стреляют из луков. Одним словом – джунгли!

В очередной раз, описав Хавкину всю прелесть жизни в джунглях, офицер тащил его к ломберному столику и уговаривал, не откладывая, сыграть партию в крэпс. Уверения Хавкина в том, что он не умеет играть в карты, не принимались всерьёз.

– А в макао? – домогался офицер. – А хоть в английского дурака?

Убедившись в бесперспективности своих попыток, офицер убирал колоду в карман и возвращался к описанию джунглей с их дикими обитателями, отношения между которыми, включая лесных аборигенов, строились с позиции силы. Хавкин слушал внимательно: месяца через два, от силы три он рассчитывал попасть в эти самые джунгли – прививать от холеры деревенских жителей, пускающих, по словам офицера, отравленные стрелы в незваных гостей. То была ценная информация, следовало принять её к сведению.

Таким образом, к прибытию в Калькутту у Хавкина сложилось об Индии весьма живописное представление – от русской Блаватской до лесных лучников. Ему не терпелось взглянуть на жемчужину Британской короны собственными глазами, чтобы картина ожила и обогатилась золотой рамой.

Государственного бактериолога встречали: для первого приветствия в порт прибыл директор медицинского департамента колониальной администрации доктор Грегори Лок. Директор приехал на вместительном четырёхместном кэбе – его держали в каретнике администрации на предмет торжественных случаев, подобных этому, – в сопровождении крытого пароконного экипажа для перевозки упакованного в ящики лабораторного оборудования доктора Хавкина в отведённое для этого место. Самого Хавкина доктор Лок собирался отвезти в приготовленную для него квартиру на зелёной опушке Белого города, в Чоуринге, в новом доме викторианского стиля, невдалеке от укрытой в чаще парке укромной площадки, где на первое время решено было разместить противохолерную бактериологическую лабораторию.