Махатма. Вольные фантазии из жизни самого неизвестного человека

Видья Алуру ехала к Вальдемару Хавкину на рикше. Езде на человеке, если даже и не верхом, а в оглоблях, не ставила вдову в тупик: до освобождения от колониального гнёта каждый индиец зарабатывает на кусок хлеба как может – один чтением лекций в университете, другой перевозкой седоков. И то, что рикша, впрягшись в оглобли, бежал по указанному адресу и катил за собою коляску с пассажиром, а то и двумя, никак не являлось иллюстрацией благоденствия народа. Лошадь, лошадь должна бы тянуть тележку! Но на лошадь у рикши не было денег, да и у Видьи Алуру их не было, поэтому она наняла рикшу, села вместе с дочкой Анис в коляску и поехала без излишних раздумий. Да и что тут было раздумывать! В Калькутте работали тысячи рикш, и все пользовались их услугами – кроме самих рикш и тех несчастных, что спали вповалку на улицах Чёрного города, под открытым небом. Несправедливость следовало исправить, да! Колониальная администрация никогда не станет этим заниматься. Поэтому, освободившись от британского владычества и придя к власти, Индийский национальный конгресс без промедления займётся решением вопиющих социальных проблем. Проезжая по парку, Видья привычно листала эти замечательные мысли, которые никто из здравомыслящих людей не стал бы подвергать сомнению. И никому же в голову не приходит, что каждому рикше надо дать по лошади, а каждому бездомному по будке. Равенство надо предоставить людям, свободу и равенство – и тогда жизнь обязательно наладится.

Так и доехали до лабораторной площадки.

– Пойду поговорю с доктором Хавкиным, – сказала Видья дочери. – А ты рикшу не отпускай, сиди здесь.

Нежданное-негаданное возникновение Видьи в палатке озадачило Хавкина: он предположил, что с Анис что-то стряслось.

– Рада встретить вас снова, сэр Хавкин, – сказала Видья. – Я вижу, вы почти уже обустроились, и это приближает вас к вашей великой цели… К нашей общей великой цели, – поправилась она, – излечению Индии!

– Ну да, конечно, – сказал Хавкин, ожидавший увидеть здесь кого угодно, только не Видью Алуру. – Спасибо… Моя цель – спасение людей от смерти; всех людей подряд. И я не увязываю эту задачу с политикой.

– «Вселенское Братство Человечества без различия рас, вероисповедания, пола, касты или цвета кожи», – произнесла Видья торжественным трубным голосом. – Помните? Это ваша соотечественница сказала.

– Совершенно с этим согласен … – сухо кивнул Хавкин, не желавший в это чистое утро вступать в политическую дискуссию с кем бы то ни было. – Надеюсь, ваша дочь здорова. С сегодняшнего дня она принята на работу в мою лабораторию.

– Да, она сказала мне, – сказала Видья. – И я здесь, чтобы передать её вам из рук в руки. Я как мать обязана поставить вас в известность: моя дочь – достояние Индии; на таких, как она, строится будущее нашей страны.

– Как мать? – повторил Хавкин.

– Да, как мать, – подтвердила Видья. – Она образованна, умна и последовательна.

– И разделяет взгляды госпожи Блаватской, моей соотечественницы? – спросил Хавкин.

– Разумеется! – в глазах Видьи Алуру скользнула искра подозрения. – А как может быть иначе – Анис моя дочь!

Хавкин вздохнул – вся эта картина, с поправками, легко накладывалась на такую далёкую, одесскую, где воодушевлённые народовольцы вели с открытой душою подобные бессмысленные разговоры. Он угрюмо представил себе, что мамы трёх нанятых вчера лаборантов сейчас заявятся к нему выяснять отношения. Может, так у них тут принято, в Индии… К счастью, он ошибся.

– Ваша дочь должна сейчас явиться на работу, – сказал Хавкин и, потянув за цепочку, достал часы из жилетного кармана и отщёлкнул крышку.

– Не беспокойтесь, она здесь, – сказала Видья. – Я позову… – И шагнула к выходу из палатки.

– Минутку! – остановил её Хавкин. – Можно вам задать один вопрос?

– Почему нет… – задержавшись в проёме, сказала Видья Алуру. – Спрашивайте!

– Вы верите в судьбу? – спросил Хавкин. Вопрос, очевидно, удивил Видью.

– Да, – сказала она. – Верю. Человек нанизан на свою судьбу, как бусина на золотую нитку.

– Говорят, судьба – это Бог, – сказал Хавкин. – Значит, вы верите в Бога?

– А вы? – ответила Видья вопросом на вопрос.

– Я верю в Божественное начало, – сказал Хавкин. – Во вселенский разум… Но судьба не имеет к этому никакого отношения.

– Почему? – спросила Видья.

– Мы объясняем судьбу задним числом, – сказал Хавкин и улыбнулся. – После того, как что-то уже произошло в нашей жизни… – Ему почему-то не хотелось, чтобы Видья снова приплела к разговору Блаватскую. – Так где же ваша дочь?

Гостья шагнула за порог, и в палатку тотчас вошла Анис. Одна.

А Видья, поднявшись в коляску, наклонилась к рикше и скомандовала:

– В город!

VІ. МЕЖДУ ХОЛЕРОЙ И ЧУМОЙ