Мальчики

Эти два брата целые сутки держали оборону! Целые сутки все соседи во дворе лежали на полу в своих мазанках, поскольку пули там летали, как осы, роем… Дважды в помощь осадившим посылали подкрепление, но те, близнецы, всё палили, палили, никого не подпуская… Положили уйму народа! Кажется, у них и автомат был, а может, и гранаты. Короче, всё пошло в дело.

Исход этой истории – уж точно чистый бриллиант. Исход прекрасен…

Старшего близнеца, Сергея Арнольдовича, убили в перестрелке. Тогда оставшийся брат натянул на себя его одежду, поджёг дом изнутри… и вышел – безоружный. Его сбили с ног, заломили, поволокли по двору, бросили в «воронок», увезли… И лишь тогда население двора, от мала до велика, стало робко подниматься с карачек. Страху все натерпелись будь здоров.

«Постой, – спросил я, – если близнецы поменялись одеждой, то как же выяснили, что этот – не тот? Тем более что дом сгорел? Ты опять сочиняешь сказки?»

«Да нет, что ты! Дом, во-первых, потушили, он сгорел частично, в трёх комнатах ещё можно было жить, их позже заняли жильцы нашего двора. А после 53-го, когда Сергея Арнольдовича реабилитировали, вдове эти комнаты вернули. К тому же вышло так, что второй близнец, Владимир, одежду брата на себя натянул, а того одеть уже не смог, тот лежал раздетый…»

«Зачем же тогда он вообще затеял этот номер с переодеванием? – с недоумением спросил я. – Брата спасал? Думал, его за Сергея примут, увезут, а тот, может, выживет?»

«Нет… – правой белой рукой Лидия откинула волосы с лица. – Он знал, что Сергей мёртв. Он, оказывается, и стрелять-то не умел, Володя, – был мягким домашним человеком. Это Сергей в одиночку целые сутки держал круговую оборону…»

«Что-то я не догоняю… – вздохнул я. – Зачем же он натянул одёжу убитого брата? Он ведь вообще мог отгородиться: объяснить, что сам не стрелял, что брат держал его при себе насильно, не выпускал. Держал как заложника. Мог немного облегчить себе участь, тем более что старший-то всё равно был мёртв…»

Секунды две-три она смотрела на меня с глубокой жалостью. Потом тихо проговорила:

«Он хотел побыть им напоследок. Хотел побыть своим братом…»

3

Как и положено режимному заведению, Институт лепры был окружён забором, сотрудники проходили по пропускам.

Минуешь охрану и сворачиваешь на великолепную аллею, засаженную катальпой, щедрым деревом с раскидистой кроной. В мае–июне катальпа цвела белым цветом, источая почему-то яблочный аромат. Ещё росли здесь платаны и акации, осенью там и сям пламенела рябина, а уж сирень по весне буйствовала всюду, изливая благодать на всю территорию бывшей «Богемии».