Мальчики в пещере

Джуэл показался на поверхности как раз в ту минуту, когда Мэллинсон делал замеры. Он сразу понял, что добрался до нужного места, услышав писк монитора, проверяющего уровень кислорода. Подплыв к уступу, Крис немедленно почувствовал, насколько крепкий стоит запах и насколько бедный воздух. Дайвер прицепил цилиндры к веревке, которую закрепили Стэнтон и Волантен во время второго заплыва. На теле мальчиков не осталось ни мускулов, ни жира. Легкие боролись за кислород. У некоторых проявлялись симптомы пневмонии, включая отрывистый сухой кашель, утомляемость, поверхностное дыхание. Но, по словам Джуэла, он «был потрясен их самообладанием. Они все воспринимали спокойно, не проявляя никаких признаков сомнений, дурного настроения или душевного расстройства. Очень храбрые мальчики».

И это было важно, потому что у спасателей были новости. Предстоял откровенный разговор. С помощью доктора Бака они объяснили, что возможны два варианта развития событий. Они могут остаться в «Девятом зале» на три или четыре месяца, пока не прекратятся дожди и не спадет вода. Тогда смогут выйти тем же путем, как вошли. Либо как изложил им Мэллинсон: «Есть возможность, что вас выведут под водой опытные дайверы».

Крис и Джейсон понимали, что решение, которое предстоит принять мальчикам, очень серьезное. Весьма вероятно, что ребята не захотят больше оставаться в этом каменном мешке ни минуты. Но перспектива, что тебя потащат по коварным туннелям, полным бурлящей черной воды, тоже не радужная. Дайверы сказали, что им следует обсудить это всем вместе и хорошенько поразмыслить за ночь. Команда австралийских гражданских аквалангистов во главе с доктором Харрисом прибудет на следующий день и проведет более тщательное медицинское обследование, оценив, позволит ли их физическое состояние выдержать подобный заплыв. Тогда мальчики должны будут сообщить им о своем решении.

Они уже повернулись, чтобы уходить. И вдруг Мэллинсону пришла в голову идея. Майор тайских «морских котиков» вручил ему ручку и водонепроницаемый блокнот, который содержал письменные указания для спецназовцев. Джейсон уже воспользовался им, чтобы записать показания медицинских приборов для каждого мальчика. А сейчас его осенило: «Ребята уже две недели не общались с родителями. Пусть это не телефонная линия, но все же лучше, чем ничего».

«Это была чистой воды импровизация. Я передал блокнот каждому из детей и сказал: «Вот тебе полстраницы, напиши сообщение родным».

Он увидел восторг в их глазах. Ушло несколько минут на то, чтобы каждый набросал пару-тройку строк родителям. «Думаю, они хотели успокоить тех, кто ждал наверху, хотели сказать что-то вроде: «Я попал в историю, но со мной все окей. Не волнуйтесь слишком», – рассказал Мэллинсон.

Глядя, как ручка резво скачет по листу бумаги, дайвер тоскливо подумал: «А ведь возможно, это последнее сообщение, что семьи получат от своих детей. Их самые последние слова».

Будучи ветераном спасательных операций, мужчина понимал, что всего лишь один сильный ливень отделяет мальчиков от перспективы остаться на этом островке на недели, возможно, месяцы. Еды хватит на неделю, может, две. Сколько они протянут, вдыхая этот вонючий воздух, неизвестно. «Поэтому меня трогала до слез возможность передать сообщения», – сказал мне человек, который в самом начале интервью предупредил, что слишком вдается в детали, но не очень-то хорош в выражении чувств.

Мэллинсон и Джуэл уложили снаряжение и направились в мрачную темноту. Прошли часы, пока они возвращались в лагерь, неся сообщения, которые могли бы стать последними посланиями мальчиков родным.

Джейсон никак не подозревал, что через несколько часов после его возвращения письма будут опубликованы, а каждый выпуск новостей будет сопровождаться дословными цитатами.

Одиннадцатилетний Титан:

Мама, папа, не волнуйтесь, со мной все ОК, пожалуйста, передайте Йоду, пусть готовится взять меня с собой поесть жареной курицы.

Люблю вас

Тринадцатилетний Дом:

У меня все хорошо, только погода стоит довольно холодная. Но вы не волнуйтесь. И не забудьте про мой день рождения. (Который был 3 июля.)

Четырнадцатилетний Адул:

Теперь не волнуйтесь о нас больше. Я по всем скучаю. Мне, правда, очень нужно домой.

Шестнадцатилетний Найт:

Найт любит папу и маму. Не волнуйтесь о Найте. Найт всех любит.

(Под пузырящимися тайскими буквами послания он подписался и нарисовал пару сердечек.)

Тринадцатилетний Марк: