Маленькая черная ложь

Тем воскресным утром, решив со всем этим покончить, я не стала брать гидрокостюм, рассудив, что холод ускорит смерть. Подключила баллон с запасом воздуха всего на десять минут и погрузилась в воду. Я плыла по диагонали, прочь от лодки. К тому моменту, как я добралась до океанского дна, воздуха оставалось минут на пять. Глубина почти тридцать метров, видимость плохая. Я подумала о сыновьях и впустила в себя боль. Подумала о возможности увидеть их снова, хотя никогда по-настоящему не верила в загробную жизнь. Потом услышала хрипы и шипение — в баллоне заканчивался воздух.

Я неподвижно сидела на песке. Когда мои легкие взбунтовались, я сняла баллон и сорвала с лица загубник. Желудок начал пульсировать, грудная клетка словно была готова взорваться. Я знала, что через несколько секунд желание сделать вдох станет непреодолимым, а когда это случится, вода хлынет в легкие, и обратного пути уже не будет. Но в ту секунду, когда у меня перед глазами стал сгущаться черный туман, на океанское дно пробился солнечный луч. Прямо передо мной лежал маленький переливчатый осколок. Не камень и не раковина, хотя когда-то он образовался внутри моллюска. Кусочек перламутра.

Рейчел. Она была со мной, прямо здесь, на дне моря. Я видела ее, двадцатисемилетнюю, с сияющим лицом, перебирающую блестящие кусочки, принесенные волнами на пляж. Я видела ее, залитую слезами и красивую, в день моей свадьбы. Я видела ее в ноже, вилке и ложке, которые она подарила Нэду на крестины.

Через несколько секунд я была уже на поверхности, сжимая в кулаке обломок раковины.

Разумеется, я попробовала еще раз — меня не так просто заставить отказаться от задуманного. Наглоталась парацетамола, но заработала лишь расстройство желудка. Взяла острый кухонный нож с собой в ванную и после нескольких неуверенных попыток сделать разрез на теле швырнула его в зеркало. Я прочитала о психологии суицида все, что только могла достать, пытаясь понять, чего мне не хватает. Наконец до меня дошло. Я слишком сильно злилась, чтобы лишить себя жизни. Я не преуспею, если только сначала не отниму жизнь у Рейчел.

Стоя в море под накатывающими холодными волнами — как будто что-нибудь способно вновь подарить мне ощущение чистоты, — я понимаю, что все мучавшие меня сомнения наконец исчезли.

Я спрашивала себя, способна ли убить. Смогу ли я, глядя в глаза живого существа, совершить одно непоправимое действие, обрывающее его жизнь. Спрашивала — и, похоже, получила ответ. Свидетельством тому почти две сотни мертвых млекопитающих на соседнем пляже. Мне не трудно убить. Более того, у меня неплохо получается.

* * *

Уже в темноте тетя Джейни высаживает нас с Каллумом из своей лодки на главном острове. Прощаясь, я обнимаю ее так крепко и долго, что нисколько не сомневаюсь — она что-то заподозрила. Но мне везет. Она списывает это на сегодняшний стресс.

Куини радостно приветствует нас, высоко подпрыгивая от возбуждения. А может, она просто проголодалась.

— Все еще чувствую запах крови, — говорю я, когда машина трогается с места.

Каллум смущенно ерзает на сиденье.

— У Джейни не нашлось ничего подходящего размера. — Он улыбается. — А если постирать меня в море, то я окончательно расклеюсь.

Застигнутая врасплох, я улыбаюсь ему в ответ. У нас на островах есть дурацкая традиция под названием Зимний Заплыв. В день зимнего солнцестояния, наступающий в июне, пара сотен отчаянных голов собираются в Сёрф-Бэй и… скорее, не плывут, а просто забегают в воду, окунаются и с воплями выскакивают на берег. В былые времена Каллум каждый год участвовал в веселье. Когда я первый раз увидела его в плавках, то подумала, что из моря вышел персонаж норвежских мифов, один из героев, о которых рассказывала Рейчел. Тогда его светлые волосы были довольно длинными и в лучах зимнего солнца отливали розовым. Бледная кожа была покрыта тонкими золотистыми волосками. Массивный, величественный — настоящий мужчина. Это было четыре года назад, за несколько недель до того, как мы по-настоящему познакомились. Тогда я была совсем другой женщиной.

Когда машина Рейчел упала с утеса в море, я лишилась не только сыновей.

11

Просыпаюсь внезапно, не понимая, где я и который час. Потом понимаю, что лежу поперек передних сидений «Лендкрузера» Каллума. Под головой у меня его куртка, и я накрыта клетчатым пледом. Машина пропиталась запахом убийств на пляже Спидвелла: кровь, океан и уже начинающая разлагаться плоть.

Куини со мной, но не свернулась между моим животом и бедром, как всегда, когда мы спим вместе, а сидит на задних лапах, навострив уши. Насторожившись, она что-то высматривает в окнах. Может, что-то заметила. Я ничего не вижу. Стекла запотели от нашего дыхания.

— Каллум? — Ответа я не жду. И не получаю.

Мне снились сны. Страшные, с выстрелами и разрывающейся плотью. С кровью и костями, разлетающимися в разные стороны. Я была в каком-то очень темном месте. Со всех сторон доносились неприятные звуки, и мне было очень страшно.