Маленькая черная ложь

— Честно говоря, из дома не очень хорошо видно то место. Но летом здесь останавливается много народу. По десятку машин в неделю. Так что все возможно.

— А разве второй «Лендровер» был не с ними? — Без моего отца никак не обойтись. Он обязательно должен быть в центре событий.

— Родители Арчи и их друзья приехали на двух арендованных машинах. «Лендровер» и красный «Форд Мондео». Здесь уже были другие туристы, на синем «Воксхолле», и они еще здесь, помогают искать. Таким образом, три машины. Теперь, возможно, четыре.

Думаю, половина автомобилей на острове — серебристо-серые «Лендроверы». Ребенок мог перепутать.

— Нам нужно поговорить с вашим отцом, — говорит Скай Тому. — Он мог видеть неизвестный автомобиль. Когда, вы сказали, он уехал?

Я оставляю их. Веду Вела в трейлер, привязываю его и снова выхожу, чтобы забрать упряжь. Сойдя с пандуса, резко поворачиваю и едва не сталкиваюсь с мужчиной. Знакомым. Среднего роста, худощавый, с темными глазами, часто и сильно моргающими. Бледная кожа. Некогда темные волосы тронуты сединой.

Бен Куинн. Я убила его сыновей. Пока мы искали ребенка, здесь появилась «Скорая», — наверное, он приехал вместе с бригадой.

— Ой. Привет. — Похоже, Бен удивлен не меньше меня. Он не узнал мой трейлер.

Неловкая пауза — никто из нас не знает, что делать дальше. Поэтому мы стоим и просто смотрим друг на друга. Наверное, он бы все отдал, лишь бы оказаться как можно дальше от меня, но условности цивилизованного общества требуют по крайней мере обмена парой вежливых фраз.

— Как дела? — Бен часто моргает, словно пытается рассеять чары, удерживающие его рядом с женщиной, которую он, наверное, с удовольствием придушил бы.

— Хорошо. А у тебя?

Что дальше? Спросить, как семья? Семимесячный ребенок? Слава богу, Бен лишает меня шанса на какую-нибудь глупость, потому что первым отворачивается и уходит, споткнувшись о кочку. Забыв об упряжи, я возвращаюсь в трейлер. Буквально врываюсь внутрь и, дрожа, прижимаюсь к мощной груди жеребца.

Вел недовольно ерзает.

— Ну, что еще?

— Подожди, дай мне минутку… — Я опускаю голову. Его шкура теплая и влажная от пота. Я чувствую, как бьется его сердце.

— У тебя жалкий вид, ты это знаешь? — Он встряхивает головой.

— Да, знаю.

Пыль лезет в нос, и мне хочется чихнуть, но я не шевелюсь. Обнимаю свою лошадь и уговариваю себя, что мне нужна минута, всего одна минута, хотя прекрасно понимаю, что не хватит ни тысячи, ни миллиона минут.

* * *

Мы с Кэтрин ровесницы и поэтому уехали в Англию одновременно, хотя учились в разных университетах. Она изучала морскую биологию в Плимуте, я выбрала английскую литературу в Бристоле.

Наверное, мне никогда не забыть радостного волнения того первого путешествия. Нас было пятеро, летевших к знаниям на самолете «RAF Тристар». В том числе и Бен, учившийся на третьем курсе медицинского факультета. Опытные путешественники спали, а мы с Кэтрин бодрствовали всю ночь, наблюдая, как при пересечении часовых поясов неестественно быстро темнеет, а затем снова светает.

Мы решили, что это просто новый этап нашей дружбы. Мы купим складные коврики и спальные мешки, чтобы можно было ночевать друг у друга по выходным. Новые друзья Кэтрин (она очень разборчива и предъявляет высокие требования к людям, которых впускает в свою жизнь) станут и моими друзьями, а мои (я собиралась завести их как можно больше, перепробовать все на свете — потому что как мне еще узнать, что я на самом деле люблю?) станут ее друзьями. Помню, в последние месяцы перед отъездом я бесконечно рассуждала о природе истинной дружбы, о синергии[27] двух душ, которые еще больше сближаются по мере того, как каждая становится сильнее. Кэтрин изучала расписание поездов и подсчитывала, какую часть ежегодной стипендии нужно отложить на железнодорожные билеты.

— Хочу посмотреть Шотландию, — сказала я, когда самолет приземлился для дозаправки на острове Вознесения. Я читала сэра Вальтера Скотта и рисовала в своем воображении Роба Роя[28], полуразрушенные замки, воинов в клетчатых пледах и поросшие вереском горы.

— Театральное общество из Бристоля обычно привозит пару спектаклей на Эдинбургский фестиваль, — сделала я вторую попытку, когда Кэтрин не ответила.

— Разве фестиваль не летом?

Считалось, что первую пару лет длинные летние каникулы мы будем проводить дома. Бен сидел тремя рядами дальше, вместе с Джошем Сэвиджем, который перешел на последний курс юридического факультета в Бате. В то время он всегда выглядел так, словно только что проснулся. Может, из-за припухших век, может, из-за привычки часто и сильно моргать. А может, просто не высыпался.

— В августе. — Бен отбросил волосы с глаз. Седина, которая неизбежно их присыплет, еще не начала проступать; они были черными, как у испанца. — А что? Собираетесь приехать?

— Рейчел хочет.

— Приезжайте на Хогманай. Вот где настоящее безумие. Гостей мы обычно укладываем на полу.