Маленькая черная ложь

Не обращая внимания на сплетничающих женщин, я делаю вид, что смотрю, как Майкл носится по игровой площадке за братом. Крис бежит вперед и ждет, пока младший почти догонит его, а затем вновь убегает. Младший скоро устанет, но пока игра ему нравится.

— Не знаю, как она смогла. Одного за другим, как казнь…

— Но ведь это ее работа, правда?

— А ты бы смогла? Я — нет. Больше двух сотен! Детеныши, беременные самки, все остальные…

Оказывается, они обсуждают Кэтрин. Не меня.

— Но она нашла ребенка.

— Двух. Один из них мертв. Это кое о чем говорит.

— Да, ссориться с ней я бы поостереглась, это точно.

Вот в чем дело…

— Сколько овец твой Аллан режет каждую весну, Элисон? — Я смотрю на женщину с завитыми белокурыми волосами и румяными щеками. Они с мужем держат овечью ферму на одном из маленьких островов. — И как он это делает?

Она смотрит на меня:

— Это совсем другое, ты же знаешь.

Мы с Элисон учились в одной школе, хотя она на год или два старше. Я помню, что хитрости в ней было больше, чем ума, и поэтому спорить с ней было трудно.

— Массовое убийство из необходимости. Овец убивают потому, что нам нужна еда. Дельфинов — чтобы избавить их от страданий. Возможно, поступок Кэтрин милосерднее, чем то, что делаете вы с мужем.

Элисон ухмыляется и делает шаг ко мне. Сердце замирает у меня в груди. Она придвигается, так что ее лицо оказывается прямо напротив моего.

— Прошу прощения. Я забыла, что ты у нас знаешь толк в убийстве невинных существ.

На это мне нечего ответить. Лучше никак не реагировать. Большинство окружающих нас женщин — вокруг уже собралась приличная толпа — испытывают неловкость, но я вижу по лицам, что несколько человек наслаждаются ситуацией.

В этом споре мне не суждено одержать победу. Мой поступок навсегда лишил меня права иметь мнение по любому вопросу, права защищать любую точку зрения. Я не могу никому возразить, потому что у них есть оружие, способное меня уничтожить. Я убила двух детей. И буду за это расплачиваться, снова и снова, каждый день и каждый час.

— Они идут.

Женщины расходятся. Одни бегут попрощаться со своими детьми, другие собираются вокруг Элисон, словно свора собак, ждущая, когда я совсем ослабну. К глазам подступают слезы. Нет, плакать нельзя. По крайней мере сейчас, у них на виду.

— Мама! Питер пытается войти.

Голос Криса. Он стоит у ограды и держит брата. Майкл уже исчез. Я подхожу к нему и беру малыша на руки. Питер не хочет идти со мной — кто бы сомневался. Брыкаясь и извиваясь, он тянется к старшему брату. Настоящая, полноценная истерика.

Трехлетние мальчики, разозлившись, становятся невероятно сильными. Единственное, что остается, — прижать его к коляске и застегнуть ремни, хотя осуждающие взгляды Элисон и ее товарок превращают это в настоящую муку. Маленький кулачок попадает мне в глаз, и боль такая сильная, что я на секунду теряю самообладание.

— Прекрати, маленький засранец!

Я понимаю, что все по-прежнему смотрят на меня, и даже стоящий у ограды Крис видит мое унижение и разделяет его, но могу лишь развернуть коляску и уйти.

* * *

Остаток утра мы плачем. Я окружаю сына игрушками, включаю его любимые мультфильмы и остаюсь с ним в комнате. Но Питер чувствует мое настроение, капризничает и упрямится; иногда льнет ко мне, иногда прячется в углу.

Сердце разрывается от жалости к нему. Когда Сандера и мальчиков нет дома — по сути, большую часть дня, — этому малышу не на кого рассчитывать, кроме меня. Я вижу, что он жаждет чего-то, что его маленький, еще не до конца сформировавшийся мозг не в состоянии представить или выразить словами. Питер понятия не имеет, что это, но чувствует, что в его жизни не хватает чего-то важного. Он плачет и кричит, и его страдания взывают ко мне, требуют, чтобы я разобралась в себе, стала ему настоящей матерью, заботилась о нем так, как заботилась и забочусь о двух старших детях. Но я не могу.

Не могу.

В конце концов я включаю радио, пытаясь найти там что-нибудь, все равно что, лишь бы отвлечься от себя и от своей жизни. Я пропустила большую пресс-конференцию, но выпуск новостей знакомит меня с последними событиями.

Найденные на «Эндеворе» останки официально идентифицированы, и семья семилетнего Джимми Брауна сможет должным образом похоронить и оплакать его. У полиции нет оснований считать его смерть чем-то иным, кроме как несчастным случаем.

Диктор — не папа — сообщает далее, что полиция придерживается версии о похищении Арчи. По всей видимости, преступник потерял самообладание и бросил мальчика. Ведутся поиски похитителя, и в ближайшем будущем «Принсесс Ройял» не позволят покинуть порт.

В три часа, когда до возвращения мальчиков остается еще почти час, я сажаю Питера в машину и еду к дому Кэтрин. В это время она на работе. За три года Кэтрин ни разу не была на том месте, где умерли ее сыновья, когда моя машина свалилась со скалы. Эту печальную вахту я несу одна.