Маленькие мужчины

C горечью должна отметить, что мисс Смит вступила в стычку с горничной за лучшее пирожное, в результате чего поднос опрокинулся, и пирожные градом осыпали рыдающую Бесс. Ее удалось успокоить, предложив место за столом и сахарницу; однако во время суеты таинственно и бесследно пропала большая тарелка печенья, которое было главным украшением стола. Миссис Смит негодовала по поводу пропажи, поскольку делала его собственноручно, и оно действительно радовало глаз. Какая хозяйка не расстроится, если дюжина изумительных крендельков (сделанных из муки, соли и воды, с большой изюминой посередине и щедро посыпанных сахаром) внезапно исчезнет, будто провалившись сквозь землю?

– Ты его спрятал, Томми! Я знаю, что ты! – воскликнула разгневанная хозяйка, угрожая молочником гостю, на которого пало подозрение.

– Не я!

– Ты!

– Не ругайтесь, это неприлично! – сказала Нэн, торопливо доедая желе, воспользовавшись перебранкой.

– Отдавай печенье, Деми! – сказал Томми.

– Вранье, ты сам их засунул в карман! – взревел Деми, возмущенный ложным обвинением.

– Давай отберем, нехорошо доводить Дейзи до слез! – предложил Нат – он никогда раньше не был на балу и не ожидал, что это так весело.

Дейзи уже рыдала, Бесс, как преданная служанка, лила слезы вместе с хозяйкой, а Нэн заявила, что все мальчики на свете «гадкие и противные». Тем временем между джентльменами разыгралась битва: двое борцов за справедливость набросились на врага; тот, укрывшись за перевернутым столом, ожесточенно отстреливался украденными крендельками – твердыми, как пуля.

Пока не кончились боеприпасы, осажденный процветал, однако, как только последнее печенье перелетело через парапет, злодей был пойман. Невзирая на вопли, его выволокли из комнаты и позорно бросили на пол в холле. Победители вернулись, раскрасневшиеся после битвы, и, пока Деми утешал бедную миссис Смит, Нэн с Натом собрали разбросанное печенье и, водворив изюминки на место, разложили его на тарелке, как будто ничего не случилось. Однако их великолепие было утрачено, ибо весь сахар осыпался, и после всего, что пережили крендельки, никто не хотел их есть.

– Нам, пожалуй, пора! – внезапно заявил Деми, заслышав голос тети Джо на лестнице.

– И правда! – Нат поспешно положил печенье обратно.

Однако миссис Джо оказалась в комнате быстрее, чем они успели реализовать отступление, и юные дамы охотно излили внимательной слушательнице все свои несчастья.

– Больше никаких балов для этих мальчиков, пока они не искупят плохое поведение каким-нибудь хорошим поступком! – покачала головой миссис Джо, укоризненно глядя на трех виновных.

– Мы же пошутили! – начал Деми.

– Мне не нравятся шутки, огорчающие других. Я разочарована в тебе, Деми, поскольку думала, что ты никогда не будешь дразнить Дейзи, сестренку, которая всегда добра к тебе!

– Мальчики всегда дразнят сестер, так Том говорит… – пробормотал Деми.

– Только не мои мальчики! Если вы не можете мирно играть вместе, мне придется отослать Дейзи домой, – серьезно сказала тетя Джо.

При этой страшной угрозе Деми бочком подошел к Дейзи; та торопливо вытерла слезы, поскольку большего несчастья, чем разлука, близнецы не могли себе представить.

– Нат тоже плохо себя вел, а Томми – еще хужее! – заметила Нэн, опасаясь, как бы двое преступников не ушли безнаказанными.

– Я прошу прощения! – сказал Нат – ему стало очень стыдно.

– А я – нет! – крикнул в замочную скважину Томми, который старательно подслушивал за дверью.

Миссис Джо хотела рассмеяться, однако сохранила самообладание и внушительно произнесла, указав на дверь:

– Можете идти, мальчики, но помните – вам нельзя играть и разговаривать с девочками, пока я не разрешу. Вы не заслужили этого удовольствия!

Невоспитанные джентльмены поспешно удалились и были встречены за дверью насмешками и презрением не желающего раскаиваться Бэнгса, который еще минут пятнадцать не хотел иметь ничего общего с предателями. Дейзи вскоре утешилась по поводу неудавшегося бала, но горевала о распоряжении, разлучившем ее с братом, и доброе сердечко девочки скорбело о его недостатках. Нэн осталась довольна насыщенным событиями вечером и ходила, задрав нос, перед набедокурившей троицей – особенно перед Томми. Тот же, напустив безразличный вид, объявил, что только рад избавиться от «глупых девчонок». Однако в глубине души он вскоре раскаялся в необдуманном поступке, из-за которого его отстранили от любимого им общества, и с каждым часом разлуки ценил «глупых девчонок» все больше.

Остальные сдались очень быстро и мечтали помириться, им не хватало Дейзи, которая заботилась о них и готовила, не хватало Нэн, которая придумывала забавы и лечила, и больше всего – миссис Джо, которая делала дом уютным, а жизнь – легкой. К их огромному огорчению, миссис Джо, посчитав себя одной из обиженных девочек, почти не разговаривала с отвергнутыми, проходила мимо, не удостоив взглядом, а когда они обращались с просьбами, всегда оказывалась занята. Внезапно попав в немилость, мальчики погрузились во мрак, потому что без внимания мамы Баэр солнце садилось в полдень и свет был немил.