Маленькие мужчины

– Мама высекла меня лишь один раз в жизни и тут же попросила прощения! Иначе я никогда бы ее не простила, так мне было обидно!

– Почему она просила прощения? Мой папа не просит.

– Потому что, когда она меня ударила, я сказала: «Ты злая, значит тебя тоже нужно высечь!» Она смотрела на меня с минуту, гнев ее утих, и она сказала, устыдившись: «Ты права, Джо, я действительно разозлилась. Я учу тебя владеть собой, а сама подаю такой плохой пример! Прости меня, дорогая, и давай поможем друг другу стать лучше». Эти слова я запомнила навсегда, и они подействовали лучше розог.

Нэн сидела, задумчиво вертя баночку с мазью. Миссис Джо молчала, давая пытливому уму девочки, столь быстро видящей и чувствующей, что происходит вокруг, осознать мораль истории.

– Мне это нравится, – наконец сказала Нэн, и ее личико с острыми глазками, любопытным носиком и смеющимся ртом казалось менее лукавым, чем обычно. – Что ваша мама сделала, когда вы сбежали в тот раз?

– Привязала меня к кровати длинной веревкой, чтобы я не могла выйти из комнаты, и я просидела там весь день, глядя на изношенные туфли, которые свидетельствовали о том, как я была неправа.

– Это кого угодно отучит убегать! – воскликнула Нэн, которая больше всего на свете ценила свободу.

– Да, мама отучила убегать меня, и я тоже попробую мамин способ! – Миссис Джо достала из ящика рабочего стола моток плотной бечевки.

Нэн решительно не понравилось, чем обернулся приятный по началу разговор, она, приуныв, сидела, пока миссис Джо обвязала один конец веревки вокруг ее талии, а другой вокруг ножки дивана, сказав:

– Мне не нравится сажать тебя на привязь, точно нашего хулигана Кита, но ты ведешь себя не лучше, и придется поступить с тобой так же, как с ним.

– Привязывайте на здоровье, мне нравится эта игра! – сказала Нэн, напустив на себя беспечность, и принялась рычать и ползать по полу.

Миссис Джо, не обратив на это внимания, оставила пару книжек и носовой платок, требующий подрубки, и предоставила мисс Нэн самой себе. Положение было весьма неприятным, и, посидев немного, она попыталась отвязаться. Веревка, закрепленная на поясе фартука за спиной, не поддалась, однако Нэн отвязала другой конец и, смотав бечевку, уже готова была удрать через окно, когда услышала, как миссис Джо сказала кому-то в холле:

– Нет, Нэн больше не убежит, она честная девочка и понимает, что я хочу ей помочь.

В одну секунду Нэн оказалась на диване, привязала веревку к ножке и принялась усердно шить. Через мгновение заглянул Роб, пришел в восторг от нового наказания и привязал себя скакалкой к другой ножке дивана, чтобы поддержать компанию.

– Я тоже потерялся, значит, меня тоже надо держать на привязи, как Нэн! – объяснил он матери, когда та обнаружила еще одного узника.

– Пожалуй, ты тоже заслужил, поскольку знал, что нельзя далеко отходить от всех.

– Это Нэн меня увела! – откликнулся Роб, готовый попробовать на себе забавное наказание, но не готовый признавать вину.

– Не надо было идти! У тебя есть совесть, хоть ты еще маленький и тебе надо научиться к ней прислушиваться.

– Совесть меня вовсе не колола, когда Нэн сказала: «Давай перелезем через стену», – признался Роб, вспомнив выражение «укол совести», которое слышал от Деми.

– Может, колола, а ты не заметил? Ты останавливался проверить?

– Нет.

– Тогда откуда тебе знать?

– Наверное, моя совесть еще маленькая и колется несильно! – решил Роб, подумав с минуту.

– Нужно ее подрастить. Плохо иметь слабенькую совесть, поэтому оставайся здесь до ужина и обсуди все с Нэн. Я верю, что вы не отвяжетесь, пока я не разрешу.

– Не отвяжемся! – сказали оба, чувствуя, что уже встали на путь исправления, приняв наказание.

Около часа дети очень хорошо себя вели, затем им наскучило сидеть в одной комнате и захотелось выйти. Никогда еще холл не казался таким заманчивым, и даже примыкающая спальня внезапно вызвала интерес, они с радостью перебрались бы туда, чтобы сделать палатку из балдахинов. Открытые окна сводили с ума своей недостижимостью, мир за окном представлялся прекрасным, и не верилось, что когда-то они осмеливались скучать, обладая столькими богатствами. Нэн мечтала побегать по лужайке; Роб, с огорчением вспомнив, что не покормил с утра щенка, гадал, что же бедный Поллакс будет теперь делать. Они смотрели на часы, и Нэн производила сложные расчеты, переводя часы в минуты, а минуты в секунды, Роб же навсегда запомнил расположение цифр на циферблате. Запах обеда привел детей в исступление – на кухне явно готовили суккоташ и черничный пудинг, а они не имели возможности заранее прибежать и отложить себе порцию побольше. Когда Мэри-Энн начала накрывать на стол, Нэн с Робом, рискуя разрезать себя веревкой надвое, пытались разглядеть, какое подают мясо. Нэн обещала горничной, что поможет заправлять кровати, если та «не пожалеет ей подливки».

Когда мальчики гурьбой высыпали из классной комнаты, дети уже натянули поводья, как два резвых жеребца, очень удивив и позабавив всех неожиданным продолжением вчерашних приключений.