Маленькие мужчины

– Да! – ответили все как один, и час спустя уже ехали в сопровождении Франца, чтобы принять участие в скромных похоронах Джона Брука.

Маленький дом был по-прежнему тихим, солнечным и уютным, как в тот день, когда Мэг зашла в него невестой десять лет назад, только тогда стояло лето, и повсюду благоухали цветы, а сейчас была осень, и сухие листья с шуршанием падали на землю, обнажая ветви. Невеста стала вдовой, однако лицо ее по-прежнему светилось покоем; умиротворенность, присущая глубоко верующей душе Мэг, невольно передавалась тем, кто пришел разделить ее горе.

– О, Мэг! Как же ты это выносишь? – прошептала Джо, когда сестра встретила их в дверях с гостеприимной улыбкой – по обыкновению мило, разве что более нежно.

– Дорогая Джо, любовь, которая согревала меня десять счастливых лет, поддерживает и сейчас! – прошептала Мэг, чьи глаза сияли спокойной уверенностью так ярко, что Джо поверила и поблагодарила Бога за бессмертность истинной любви, дарованной ее сестре.

Вся семья была в сборе: мать и отец, дядя Тедди и тетя Эми, старый мистер Лоренс, ныне седовласый и дряхлеющий, мистер и миссис Баэр с воспитанниками, а также многочисленные друзья, пришедшие почтить память усопшего. Джон Брук жил тихо, скромно, много работал и, казалось бы, у него не было времени заводить друзей, однако в тот день они появлялись будто ниоткуда – молодые и старые, богатые и бедные, знатные и простые, поскольку мистер Брук, сам того не зная, оставил след в жизни и в памяти очень и очень многих, и в день прощания люди пришли поблагодарить его за добрые дела, которые при жизни он совершал тихо и незаметно. Толпа, собравшаяся у гроба, говорила о мистере Бруке больше, чем прощальная речь, произнесенная мистером Марчем. Были тут и богатые люди, которым Джон преданно служил многие годы, и бедные старушки, которым помогал в память о матери, и жена, которой он дал столько счастья, что оно не угасло даже после его смерти; братья и сестры, в сердце которых он поселился навсегда, сын и дочка, которые уже сейчас скучали по его сильным рукам и нежному голосу, маленькие дети, которые оплакивали добрейшего товарища по играм, высокие юноши, которые смотрели увлажненными глазами на сцену, навсегда врезавшуюся в их память. Служба была простой и очень короткой: голос, дрогнувший однажды при заключении брака, сорвался, когда мистер Марч, пытался воздать дань уважения горячо любимому сыну. Ничто, кроме тихого лепета малышки Джози наверху, не нарушало тишины, наступившей после завершающего «аминь», затем мистер Баэр подал знак, и стройный хор мальчишечьих голосов запел псалмы, воспевающие жизнь, и собравшиеся невольно присоединились к пению, отдавшись ему всем сердцем, а их страдающие души находили утешение в добрых и мудрых словах.

Мэг подумала, что правильно сделала, поручив последнюю колыбельную Джона мальчикам. Ему было бы приятно слышать юные голоса, а ребята увидели, как красива добродетель, и память о почившем ныне добром человеке останется с ними навсегда и сделает их лучше. Дейзи примостила голову на маминых коленях, Деми держал Мэг за руку и смотрел глазами, похожими на отцовские, будто хотел сказать:

– Не печалься, мама, я с тобой!

В окружении любящих людей, готовых дать поддержку и опору, горе слегка отступило, и набожная Мэг поняла, что найдет утешение в том, чтобы жить ради других, как делал ее Джон.

Тем вечером мальчики Пламфилда, по обыкновению, сидели на крыльце в мягком свете сентябрьской луны и обсуждали прошедший день.

Начал разговор Эмиль, порывисто воскликнув:

– Дядя Фриц самый умный, дядя Лори самый веселый, но дядя Джон был лучше всех на свете, хотел бы я походить на него!

– И я! Вы слышали, что джентльмены говорили сегодня дедушке? Вот бы обо мне такое сказали, когда я умру! – Франц сожалел, что недостаточно ценил дядю Джона.

– Что они говорили? – спросил Джек, крайне впечатленный церемонией.

– Один из партнеров мистера Лоренса, долго сотрудничавший с дядей Джоном, сказал, что он был «до неприличия добросовестным и безупречным во всех отношениях». Другой джентльмен заметил, что никакие деньги не стоят верности и честности, с которой служил ему дядя Джон, а потом дедушка поведал такую историю: дядя Джон однажды работал в офисе у нечестного человека, и этот человек просил дядю помочь, но тот отказался, хоть ему и обещали большую плату. Человек рассердился и сказал: «С такими принципами ты не преуспеешь в делах!» А дядя ответил: «Без принципов я не хочу преуспевать!» И ушел работать в менее богатую компанию, где работа была сложнее.

– Молодец! – горячо воскликнуло несколько голосов, как никогда оценив мораль этой истории.

– Он был небогат, правда? – спросил Джек.

– Правда.

– И не сделал ничего такого, что потрясло бы мир?

– Не сделал.

– Он просто был хорошим человеком и все?

– И все… – подтвердил Франц, почувствовав, что Джек разочарован его ответами, и внезапно жалея, что не может ничего больше добавить о дяде Джоне.