Маленькие женщины

– Вы должен оставлять немношко для наш маленьки подруг. Сладости – сладостным, mannling![267] – И мистер Баэр предложил Джо драже, улыбнувшись и так посмотрев на нее, что она задумалась: не обратился ли сей шоколад в нектар – напиток богов? Деми тоже увидел эту улыбку, она произвела на него впечатление, и он простодушно спросил:

– А очень большим мальчикам нравятся большие девочки, да, ‘фессор?

Подобно юному Вашингтону, мистер Баэр не умел лгать, так что он довольно туманно ответствовал, что, как он полагает, иногда – да, и таким тоном, что мистер Марч вынужден был, положив одежную щетку, взглянуть на отстраненное лицо Джо и опуститься поглубже в любимое кресло с таким видом, будто драгоценный цыпленок «вложил в его голову» какую-то идею – сладкую, но с кислинкой.

Почему Додо, застав Деми через полчаса в чулане с чайной посудой, чуть было не выдавила весь воздух из его маленького тельца нежными объятиями, вместо того чтобы задать ему хорошую трепку за пребывание в запретном шкафу, и завершила этот новый подвиг, неожиданно одарив преступника ломтем хлеба с фруктовым желе, наводит на мысль об одной из проблем, над которыми Деми ломал свою головенку и был вынужден оставить навсегда нерешенной.

Глава двадцать третья. Под зонтом

В то время как Эми и Лори совершали супружеские прогулки по бархатным коврам, обустраивая свой домашний очаг и планируя счастливое будущее, мистер Баэр и Джо наслаждались прогулками совсем иного рода, шагая по раскисшим дорогам и промокшим полям.

«Я всегда выхожу прогуляться перед вечером и не понимаю, с чего бы мне отказываться от этого, если мне вдруг случается встретить профессора, когда он выходит из дома?» – спрашивала себя Джо после двух или трех таких случайных встреч, потому что, хотя к домику Мег вели две дорожки, по какой бы Джо ни пошла, она неминуемо встречала профессора, выходящего из дома или возвращающегося туда. Он обычно шел очень быстро и, казалось, никогда ее не замечал, пока она не подходила совсем близко; тогда он глядел на нее так, будто его близорукие глаза не узнают приближающуюся к нему даму до последнего момента. Тогда, если она направлялась к Мег, у него непременно находилось что-нибудь для малышей. Если же лицо ее было обращено к ее дому, оказывалось, что он просто ходил на реку, а теперь возвращается, чтобы по пути зайти к ним, если им не надоели его частые визиты.

В таких обстоятельствах что же оставалось Джо делать, кроме как вежливо его приветствовать и пригласить к ним? Если ей и надоели его визиты, она весьма умело это скрывала и даже заботилась о том, чтобы к столу обязательно был кофе, поскольку Фридрих – я хочу сказать, мистер Баэр – чая не любил.

К началу второй недели все уже прекрасно понимали, что происходит, хотя каждый пытался делать вид, что ослеп и совершенно не замечает, как изменилось выражение лица у Джо. Никто из домашних никогда не спрашивал, почему она теперь поет за работой, трижды на дню делает прическу и так расцветает после своих вечерних прогулок на свежем воздухе. И казалось, ни у кого не возникло ни малейших подозрений о том, что, ведя философские беседы с папой Марчем, профессор Баэр дает его дочери уроки любви.

А Джо, отдавая свое сердце, даже не умела соблюсти приличествующий декорум, она просто старалась подавить свое чувство, только это ей не удавалось, и она вела довольно тревожную жизнь. Джо совестливо опасалась, что над нею станут смеяться – ведь она так часто и так страстно заявляла о своей независимости. И более всего страшил ее Лори, хотя он благодаря новому «управляющему» вел себя с достойной всяческих похвал деликатностью, никогда не называл мистера Баэра прилюдно «славным старым малым», никогда не упоминал, даже слабым намеком, на изменившийся к лучшему вид Джо, не выражал ни малейшего удивления, почти ежевечерне замечая профессорскую шляпу на столике у Марчей. Однако каждый вечер он втайне торжествовал и с нетерпением ожидал того часа, когда сможет подарить ей металлическую пластинку с изображением медведя и ободранного посоха в качестве вполне подходящего герба.

Две недели профессор приходил и уходил с постоянством истинного поклонника. Потом отсутствовал целых три дня, не подавая никаких признаков жизни, каковая процедура заставила всех сильно посерьезнеть, тогда как сама Джо стала печально-задумчивой – но это поначалу, зато потом – увы, романы! – очень сердитой.

«Опротивело ему, скорее всего, вот он и уехал домой так же неожиданно, как приехал. Мне-то что – ничего страшного, конечно, но я бы думала, что он мог приехать попрощаться с нами, как подобает джентльмену!» – сказала она себе однажды, без всякой надежды поглядывая на калитку в пасмурный предвечерний час, когда одевалась, чтобы выйти на свою обычную прогулку.

– Тебе лучше бы взять маленький зонтик, дорогая. Похоже, собирается дождь, – посоветовала ее матушка, увидев, что дочь надела новую шляпку, но не упоминая об этом факте.