Маленькие женщины

– Хорошо, маменька. А вам ничего не нужно в городе? Мне надо забежать в магазин, купить немного бумаги, – откликнулась Джо, выправляя из-под воротника бант на шее и глядясь в зеркало, чтобы не смотреть на мать.

– Да, мне нужно немного твиловой саржи[268], пачку иголок номер девять и два ярда узкой ленты лавандового цвета. Ты башмаки на толстой подошве надела? А что-нибудь теплое под плащ?

– Думаю, да, – рассеянно ответила Джо.

– Если тебе случится встретить мистера Баэра, приведи его домой, к чаю. Я очень скучаю без визитов этого милого человека, – добавила миссис Марч.

Джо услышала ее совет, но ничего не ответила, только поцеловала мать и торопливо зашагала прочь, подумав в приливе горячей благодарности, несмотря на боль в сердце: «Как она добра ко мне! Как же обходятся другие девушки, у которых нет матерей, помогающих им справляться с трудностями?»

В деловом центре города, где находились бухгалтерские конторы, банки и товарные склады оптовых компаний, то есть там, где более всего собираются джентльмены, галантерейных магазинов не было, однако Джо очутилась именно в этом районе прежде, чем выполнить хотя бы одно из поручений, и медленно прохаживалась там, как бы поджидая кого-то, с совершенно неженственным интересом осматривая инструменты для инженерных дел в одной витрине, образцы шерстяных тканей – в другой; она натыкалась на бочки, чуть не была раздавлена сыплющимися сверху тюками и испытывала бесцеремонные толчки со стороны занятых делом мужчин, глядевших на нее так, будто все и каждый задавались вопросом «кой черт занес ее сюда?».

Капля дождя, упавшая ей на щеку, вернула ее мысли от несбывшихся надежд к порванным ленточкам. Ибо капли продолжали капать и, оставаясь женщиной, к тому же влюбленной, она почувствовала, что, хотя было уже слишком поздно спасать свое сердце, она еще может спасти свою шляпку. И тут она вспомнила о маленьком зонтике, который забыла взять, торопясь поскорее уйти, однако сожаления были бесполезны, сделать ничего уже было нельзя, кроме как одолжить у кого-то зонт или промокнуть до костей. Она взглянула вверх, на все ниже нависающее небо, вниз – на малиновый бант, уже испещренный черными пятнышками, вперед – вдоль раскисшей улицы, затем устремила долгий, неторопливый взгляд назад, на некий закоптелый товарный склад с вывеской «Хофман, Шварц и Ко» над дверью, и сказала самой себе тоном сурового упрека:

– Так мне и надо! Зачем было надевать все самое нарядное и идти болтаться тут попусту в надежде увидеть профессора? Джо, мне стыдно за тебя. Нет, ты туда не пойдешь одалживать зонтик или выяснять, расспрашивая его друзей, где профессор. Ты под этим дождем покатишься прочь отсюда и выполнишь все поручения, а если ты простудишься насмерть и испортишь новую шляпку, это будет ровно то, чего ты заслуживаешь! Ну, шагай!

С этими словами, она так стремительно бросилась вперед, через дорогу, что едва избежала полного уничтожения под проезжавшей там тяжело груженной ломовой телегой, и со всего маху вверглась в объятия статного пожилого джентльмена, который произнес: «Прошу прощения, мэм!», но выглядел при этом смертельно обиженным. Несколько обескураженная, Джо приосанилась, прикрыла носовым платком обреченные на гибель ленточки на шляпке и, оставив позади все соблазны, поспешила далее со все возрастающим хлюпаньем влаги у щиколоток и с непрестанным хлопаньем чужих зонтов у себя над головой. Тот факт, что один из них, синий и довольно потрепанный, постоянно оставался над ее незащищенной шляпкой, вдруг привлек ее внимание, и, взглянув наверх, она увидела мистера Баэра, глядящего вниз.

– Я чувствоваль, что я зналь эта леди с сильная воля, кто мог так храбро шагать под так много лошадных носов и так быстро по так много грязь. Что делайт вы тут, в горот, мой друг?

– Я делаю покупки.

Мистер Баэр улыбнулся, взглянув на маринадную фабрику по одну сторону улицы и на концерн «Оптовая продажа шкур и кож» – по другую, но только очень вежливо сказал:

– Вы не имеет зонтик. Могу я тоже идти и брать ваш пакеты?

– Да, спасибо.

Щеки Джо были того же цвета, что и ее бант, и ей ужасно хотелось знать, что он о ней подумал, но вскоре это перестало ее заботить – ведь она шла под руку со своим профессором, чувствуя себя так, словно необычайно яркое солнце прорвалось сквозь тучи, что с миром теперь снова все в порядке и что в этот день, сквозь дождь и слякоть, шлепает по лужам некая абсолютно счастливая женщина.

– А мы думали, что вы уехали, – поспешила сказать Джо, чувствуя, что он на нее смотрит. Шляпка ее была недостаточно велика, чтобы скрывать ее лицо, и она опасалась, что профессор может счесть радость, которую это лицо выдавало, неподобающей девице.

– И вы поверили, что я способный уехать без прощаний с люди, кто быль так самечательно добрий ко мне? – спросил мистер Баэр с таким упреком, что Джо подумалось: да уж не оскорбила ли она его? И она сердечно ответила:

– Нет, я не поверила. Я понимала, что вы заняты своими собственными делами, но мы без вас скучали, особенно моя мама и отец.

– А вы?