Маленькие женщины

– Вот они, цвет нашего выводка! – сказала миссис Джо, указывая на компанию, расположившуюся прямо перед дверью. – Одни из моих учеников умерли, другие разбрелись по свету, но эти семь мальчиков и четыре девочки – мое утешение и гордость. Если добавить к ним Элис Хит, можно считать, что моя дюжина в сборе, и надо признать, хлопот у меня полон рот, ведь надо постараться дать правильное направление каждой юной жизни, насколько это под силу человеку.

– Если вспомнить, какие они все разные, откуда некоторые из них пришли к нам или какое влияние оказывали на них родственники, мы, как мне кажется, можем пока что быть довольны тем, чего добились, – ответил мистер Лори серьезно, когда его глаза остановились на одной светлой головке среди нескольких темноволосых, хотя свет молодого месяца ложился на все, не отдавая предпочтения ни одной.

– Я не беспокоюсь за девочек; о них заботится Мег. У нее столько здравого смысла, терпения и нежности, что ее подопечные не могут не развиваться благополучно. Но мои мальчики с каждым годом доставляют мне все больше хлопот, и, похоже, после каждой их очередной отлучки из Пламфильда мы с ними становимся уже не так близки друг другу, как прежде, – вздохнула миссис Джо. – Скоро они станут совсем взрослыми, и тогда их будет связывать со мной лишь одна тонкая ниточка, которая сможет оборваться в любую минуту, как это случилось с Джеком и Недом. Долли и Джордж по-прежнему любят приезжать к нам, и я могу поговорить с ними по душам. А наш дорогой Франц никогда нас не забудет: он предан родным. Но я не могу не тревожиться за тех троих, которым предстоит скоро снова уйти в широкий мир. У Эмиля доброе сердце, и, я надеюсь, это поможет ему остаться порядочным и положительным, к тому же, как ты помнишь: «Сидит на рее херувим, чтоб Джек-моряк был невредим». Нату предстоит впервые покинуть Пламфильд, а он остается слабохарактерным, хоть ты и оказываешь на него положительное влияние. Наш Дэн по-прежнему остается мятежником. Боюсь, чтобы укротить его, потребуется какой-нибудь суровый жизненный урок.

– Он отличный малый, Джо, и я отчасти жалею, что в его планы входит занятие фермерством в западных штатах. Если бы хоть немного поработать над его манерами, можно было бы сделать из него джентльмена, и кто знает, чего он смог бы добиться, если бы остался здесь, среди нас, – отвечал мистер Лори, склоняясь над стулом миссис Баэр, как делал это много лет назад, когда у этих двоих были общие проказы и секреты.

– В этом был бы определенный риск, Тедди. Он любит физический труд и свободу, и они помогут ему стать хорошим человеком. Это гораздо лучше, чем любой внешний лоск при тех опасностях, с которыми он столкнулся бы, ведя обеспеченную и спокойную жизнь в городе. Мы не можем изменить его натуру; мы можем только помочь ей развиться в правильном направлении. Его прежние порывы никуда не исчезли, и ему необходимо держать их под контролем, а иначе он собьется с пути истинного. Я хорошо сознаю это, но его любовь к нам – залог безопасности, и мы должны стараться оказывать на него положительное влияние, пока он не станет старше или не появятся другие, более крепкие узы в его жизни, чтобы помочь ему держать себя в руках.

Миссис Джо говорила прочувствованно, так как, зная Дэна лучше, чем кто-либо другой, видела, что ее «жеребенок» еще не до конца объезжен. Она надеялась на лучшее, но опасения все же оставались, поскольку ей было хорошо известно, насколько строга и сурова жизнь к таким, как он. Она была уверена, что, прежде чем снова уехать, Дэн в тихую, спокойную минуту приоткроет ей свою душу, и тогда она сможет сказать слова предостережения и ободрения, в которых он нуждается. Так что она выжидала и одновременно внимательно наблюдала за ним, радуясь всему многообещающему, что видела в нем, а также быстро замечая вред, который нанесло ему пребывание вдали от дома. Ей очень хотелось, чтобы ее «смутьян» добился успеха в жизни, ведь другие предсказывали, что ничего из него не выйдет; но людей нельзя лепить как глину, и, зная об этом по собственному опыту, она довольствовалась скромной надеждой на то, что заброшенный мальчик может стать просто хорошим мужчиной, и не просила большего. Впрочем, даже на это трудно было рассчитывать при всех его непредсказуемых порывах, сильных страстях и необузданности, присутствовавшей в его натуре от рождения. Ничто не сдерживало этих порывов и страстей, кроме единственной привязанности – воспоминаний о Пламфильде. Страх разочаровать верных друзей и гордость, что была сильнее личных моральных правил, заставляли его стремиться сохранить уважение товарищей, которые всегда восхищались им и любили его, несмотря на все его недостатки.