Маленькие женщины

Деми взглянул на него сердито, но бестолковый мальчишка даже не заметил этого, а Элис, чувствуя, что музыка будет самым безопасным способом дать выход сдерживаемым чувствам, тут же села за рояль и запела песню, слова которой давали ответ на главный вопрос лучше, чем могли бы дать ее собственные:

НЕМНОГО ПОДОЖДЕМ

Мой милый, дома мать с отцом

Здоровьем не крепки.
Что будут делать без меня
Бедняги старики?

Ты знаешь, я у них одна.

Оставить их вдвоем
Сейчас, дружок, я не могу.
Давай-ка подождем.

И долго ль жить осталось им?

Душа моя болит,
Когда один или другой
О рае говорит.

Дружок, меня не торопи

Родной покинуть дом.
Я не могу оставить их.
Давай-ка подождем.

В комнате стало очень тихо, прежде чем кончился первый куплет, и Элис пропустила следующий, опасаясь, что не сможет допеть до конца, так как Джон смотрел на нее, и его взгляд говорил, что он знает: она поет для него и хочет, чтобы трогательная маленькая баллада сказала ему, каков ее ответ. Он все понял и улыбнулся так счастливо, что от избытка чувств у нее задрожал голос, и она внезапно встала, сказав что-то о жаре.

– Да, ты устала, моя дорогая, выйдем на свежий воздух и отдохнем, – и с уверенным видом Деми повел ее под звездное небо, оставив Тома таращить глаза им вслед, моргая так, словно ракета фейерверка неожиданно взлетела прямо у него перед носом.

– Ого! У Дьякона в самом деле были серьезные намерения прошлым летом, а мне он даже ничего не сказал. Вот Дора посмеется!

И Том поспешно удалился, чтобы сообщить о своем открытии и бурно ему порадоваться.

О том, что было сказано в саду, так никогда и не стало доподлинно известно, но семья Бруков сидела допоздна в тот вечер в гостиной и всякий любопытствующий, если бы заглянул в окно, увидел бы, как внимательно слушают мать и сестры рассказ Деми о его маленьком романе. Джози приписывала себе большие заслуги в этом деле, настаивая, что именно она устроила помолвку; Дейзи была полна нежного сочувствия и радости, а миссис Мег чувствовала себя такой счастливой, что, когда младшая дочь ушла смотреть сны о свадебных вуалях и сын сел с флейтой в своей комнате, с блаженным видом выводя мелодию песни «Немного подождем», она заговорила с Дейзи о Нате. Разговор кончился тем, что она обняла свою послушную дочь и произнесла долгожданные слова, ставшие Дейзи наградой:

– Вот подожди, Нат вернется домой, и тогда моя дорогая девочка тоже будет носить белые розы.

Глава 20 Жизнь за жизнь [297]

Летние дни, последовавшие за празднествами, были посвящены отдыху и развлечениям: молодежь и старшие с удовольствием принимали в Пламфильде своих счастливых гостей. Пока Франц и Эмиль занимались выполнением поручений дяди Германа и капитана Харди, Мэри и Людмила знакомились с новой родней и повсюду заводили друзей. Они очень отличались друг от друга, но обе были замечательными и очаровательными девушками.

Немецкая новобрачная пришлась по душе миссис Мег и Дейзи, которые нашли ее отличной хозяйкой и чудесно проводили время, осваивая приготовление новых блюд, слушая рассказы о великолепной бельевой в гамбургском доме и о большой немецкой уборке, проводимой два раза в год, или просто обсуждая домашнюю жизнь со всех сторон. Людмила не только учила, но и сама многому училась, так что домой уехала с множеством новых и полезных идей в ее белокурой головке.

Мэри успела повидать мир и была необычно общительной для англичанки; к тому же разнообразные умения, знания и таланты делали ее исключительно приятной собеседницей. Здравый смысл, которым она обладала, помогал ей всегда оставаться уравновешенной, а последние испытания большой опасностью и большим счастьем добавляли ей иногда чарующей серьезности, составлявшей удачный контраст с ее природной веселостью. Миссис Джо была очень довольна выбором Эмиля и не сомневалась, что этот верный и нежный лоцман благополучно приведет его в порт и в ясную, и в штормовую погоду. Прежде она боялась, как бы Франц не превратился в равнодушного ко всему, кроме денег, бюргера, но скоро увидела, что любовь к музыке и спокойная, безмятежная Людмила вносят немало поэзии в его жизнь и не дают ему стать слишком прозаичным. Так что она успокоилась насчет этих двух мальчиков и принимала их в гостях, по-матерински радуясь их счастью, а в сентябре проводила всех четверых в Европу с большим сожалением, но одновременно и с надеждой, так как они уплывали, чтобы начать самостоятельную семейную жизнь.