Маленькие женщины

Портьера между комнатами была обычно раздвинута, и можно было видеть трио, расположившееся в большом эркере: Бесс с одной стороны, в серой блузе, занятая своими инструментами, Джози с другой стороны с книжкой в руках, а между ними на длинной кушетке, обложенный множеством подушек, Дэн в пестром восточном халате, подаренном мистером Лори и носимом для того, чтобы доставить удовольствие девочкам, хотя больной гораздо охотнее носил бы свою старую куртку, «без всякого дурацкого хвоста, о котором вечно надо беспокоиться». Его лицо было обращено в сторону комнаты миссис Джо, но он никогда, похоже, не видел ее. Его глаза смотрели лишь на стройную фигуру с золотистой головкой, которой касалось бледное зимнее солнце, и с нежными руками, так ловко формовавшими глину. Джози, отчаянно раскачивающаяся в маленьком кресле-качалке в изголовье кушетки, казалась почти незаметной, а ровное жужжание ее девичьего голоска было обычно единственным звуком, нарушавшим тишину комнаты, если не начиналась неожиданная дискуссия о книге или бизоне.

Большие глаза, казавшиеся на худом бледном лице еще больше и чернее, чем прежде, и устремленные так неподвижно на один-единственный объект, через некоторое время обрели странное очарование для миссис Джо, и она следила за переменами в них с любопытством, поскольку Дэн явно думал не о том, что читалось вслух: он часто забывал смеяться в забавных или восклицать в волнующих местах рассказа. Иногда эти глаза смотрели кротко и печально, и наблюдательница в соседней комнате очень радовалась, что их опасный взгляд не могла перехватить ни одна из девушек, так как, стоило лишь той или другой заговорить, он исчезал. Иногда взгляд этих глаз был полон огня, а на впалых щеках то появлялся, то исчезал мятежный румянец, вопреки попыткам скрыть его нетерпеливым движением руки или головы. Но чаще этот взгляд был скорбным и суровым, как если бы черные глаза угрюмо смотрели из заточения на какой-то запретный свет или радость. Это выражение появлялось так часто, что стало беспокоить миссис Джо. Ей очень хотелось подойти и спросить его, какое горькое воспоминание омрачает эти тихие часы. Она знала, что мысли о преступлении и наказании, должно быть, тяготят его ум, но молодость, время и новые надежды принесут утешение и помогут стереть первое острое ощущение лежащей на нем тюремной печати позора. Эта мрачная тень была не так заметна в другие моменты, и, казалось, он почти забывал о ней, когда шутил с мальчиками, говорил со старыми друзьями или радовался выпавшему снегу, выезжая в экипаже на прогулку каждый погожий день. Почему же она всегда лежала на его лице в обществе этих простодушных и дружелюбных девочек? Они никогда не видели этой тени: если одна из них бросала на него взгляд или заговаривала с ним, быстрая улыбка приходила, как луч солнца из-за туч, чтобы ответить им. Так миссис Джо продолжала следить, удивляться и делать открытия, пока случай не подтвердил ее опасения.

Как-то раз Джози отозвали, и ей пришлось уйти, а Бесс, устав от работы, предложила заменить ее, если Дэн хочет, чтобы ему еще почитали.

– Да, почитай. Мне больше нравится, как читаешь ты, чем Джози. Она так тараторит, что в моей глупой голове все смешивается. Не говори ей ничего; она милая маленькая душа и так добра, что соглашается сидеть здесь с таким медведем, как я.

Его улыбка была наготове, когда Бесс на миг обернулась к нему от стола, к которому подошла за новой книгой: последний рассказ в предыдущей уже дочитали.

– Ты совсем не медведь. Напротив, мы думаем, что ты очень кроток и терпелив. Мужчине всегда трудно сидеть в четырех стенах, так мама говорит, а для тебя это, должно быть, особенно ужасно, ведь ты всегда был так свободен.

Если бы Бесс не читала в эту минуту заголовки, она увидела бы, как Дэн сжался, словно ее последние слова причинили ему боль. Он не ответил, но другие глаза видели и поняли, почему вид у него такой, будто ему хочется вскочить и долго бежать вверх по длинному, крутому холму, как он делал прежде, когда жажда свободы становилась мучительной. Повинуясь неожиданному порыву, миссис Джо схватила свою рабочую корзинку и вошла, чтобы присоединиться к ним, чувствуя, что, возможно, потребуется громоотвод: Дэн казался в эту минуту грозовой тучей, полной электричества.

– Что бы нам почитать, тетечка? Дэну, похоже, все равно. Вы знаете его вкус; посоветуйте мне что-нибудь спокойное, приятное и не слишком длинное. Джози скоро вернется, – сказала Бесс, все еще перебирая книги, лежащие стопкой на столе в центре комнаты.

Прежде чем миссис Джо успела ответить, Дэн вытащил из-под подушки небольшой потрепанный томик и вручил его Бесс со словами:

– Пожалуйста, прочти третий рассказ. Он короткий и красивый… и я его люблю.

Книга открылась на нужном месте, словно третий рассказ часто читали, и Бесс улыбнулась, когда увидела название.

– Ну, Дэн, никак не подумала бы, что тебе нравится эта романтическая немецкая сказка. В ней нет никакой борьбы, но много чувства, если я правильно помню.