Маленькие женщины, или Детство четырех сестер

— Советую вам сесть на один из ваших кораблей и не возвращаться домой, пока вы не найдете своей настоящей дороги, — сказала Джо, воображение которой разгорелось при одной мысли о таком смелом шаге и симпатия которой была сильно возбуждена картиной «несчастий Тедди», как она про себя назвала огорчения своего друга.

— Что ты делаешь, Джо, как тебе не совестно подталкивать его на такой поступок! Лори, пожалуйста не слушайте ее дурных советов. Вы должны непременно соображаться с желаниями вашего дедушки, друг мой, — уговаривала его Мегги, стараясь говорить как можно убедительнее. — Учитесь хорошенько в университете; он увидит ваши старания угодить ему и, конечно, не захочет отплатить вам несправедливостью и с жестоким упорством перечить вашим желаниям. Вы сами сказали, что у него нет никого, кроме вас, на свете, кто бы любил его и заботился о нем, и я уверена, что вы никогда бы не простили себе, если б уехали отсюда без его позволения. Не отчаивайтесь, не тоскуйте, но твердо исполняйте свой долг — награда придет сама собой; посмотрите на пример милого мистера Брука — кто не любит и не уважает этого человека?

— Что вы знаете о нем особенного? — спросил Лори, благодарный за хороший совет, но не охотник до нотаций и по своему обыкновению, с радостью ухватываясь за случай перевести разговор с себя на другой предмет.

— Знаю только то, что ваш дедушка рассказывал мамаше: как он заботился о своей матери до самой ее смерти, отказывался от места гувернера у одного интересного юноши, пока она была жива, чтобы не расставаться с нею; знаю, как он помогает до сих пор одной старухе, ухаживавшей за его больной матерью, и никому не говорит об этом; словом, знаю, что он также справедлив, как и великодушен, а терпелив и добр, как никто.

— Вы совершенно правы относительно моего славного учителя, — задушевно ответил Лори, когда Мегги горячо и серьёзно договорила свой панегирик. — Как мило со стороны дедушки, что он сумел не только оценить этого человека, но, не показывая вида, заставить других понимать и любить его. Брук не мог объяснить себе причины, почему ваша мать так приветлива с ним, обращается к нему с расспросами обо мне и вообще относится к нему тем прелестным и радушным образом, каким она одна умеет обходиться с людьми. Он говорит, что совершеннее ее он не встречал еще ни одной женщины, и целые дни мы толковали с ним о ней и о всех вас, — он вообще отзывался о всей семье в самом восторженном тоне. Если суждено когда-нибудь сбыться моим мечтам, вот увидите, что я устрою для Брука…

— Начните теперь же, не отравляйте ему жизнь вашими капризами, — резко перебила его Мегги.

— Откуда вы знаете о моих капризах, мисс, позвольте узнать?

— Знаю всё по его лицу — стоит взглянуть на него, когда он уходит от вас. Когда ваши занятия идут как следует, он смотрит весело и идет бодрым, быстрым шагом. Когда же вы изволите лениться, он уходит задумчивый и медленно удаляется, как будто колеблясь, не вернуться ли ему обратно и не попробовать ли еще раз удачнее исполнить свою обязанность.

— Это очень нравится мне. По лицу Брука вы ставите мне баллы за учение и поведение. Я видел, что он кланяется и улыбается вам, проходя мимо вашего окна, но не подозревал, что это условные телеграфические знаки.

— Никаких условных знаков и не существует между нами. Не сердитесь, Лори, а главное, умоляю вас, не говорите ему ничего об этом! Я это сказала, чтобы доказать вам, какое участие я принимаю в вас самих, да и все это должно остаться между нами, вы понимаете, — умоляла Мегги, испуганная мыслью о последствиях, которые могли произойти из ее неосторожной откровенности.

— Не бойтесь, не стану сплетничать, — возразил Лори, принимая тот «гордый и величественный вид», по выражению Джо, который являлся у него, когда он сердился. — Только мне уж придется постоянно заботиться о том, чтобы погода была у меня ясная, если Бруку вздумалось служить мне барометром.

— Пожалуйста, не обижайтесь, голубчик, я, право, не хотела читать вам морали, ни сплетничать, ни надоедать вам; мне было неприятно только, что Джо разжигает в вас чувство, от которого вы, конечно, сами станете скоро краснеть. Вы так милы к нам, мы все так вас любим — как брата, и потому я говорила с вами напрямик, то что думаю. Простите меня, слова мои ведь были все от чистого сердца! — И Мегги протянула ему руку с жестом, полным ласки и смущения.

Стыдясь минутной досады, Лори схватил маленькую хорошенькую ручку и, дружески пожимая её, сказал с жаром:

— Здесь одному мне следует просить прощения; я надулся и вообще целый день вел себя самым непозволительным манером. Вы отлично сделали, высказав мне всю правду в глаза; это чисто по-сестрински. Не обращайте внимания, когда я огрызаюсь подчас, тем не менее в душе я всегда вам благодарен за дружбу и искренность.