Маленький друг

Гарриет демонстративно запрыгала по лужам – все равно некому было запретить ей играть под дождем. И что, они теперь с Хили не разговаривают? Когда они в прошлый раз вот так надолго перестали общаться, оба были в четвертом классе. Они поссорились в школе, когда в феврале вдруг резко похолодало – по подоконникам стучал снег с дождем, и дети места себе не находили, потому что их уже третий день не выпускали погулять. В классе было не продохнуть, и к тому же воняло – воняло плесенью, раскрошенным мелом, кислым молоком и сильнее всего – мочой. Весь ковролин пропах ей насквозь, в дождливую погоду от этого запаха все на стенку лезли – дети зажимали носы, нарочито громко кашляли, будто их вот-вот стошнит, и сама учительница, миссис Майли, кружила у дальней стены с баллончиком освежителя воздуха, глейдовским “Цветочным букетом” – и распыляла его без устали, размашистыми движениями, попутно объясняя деление в столбик или что-нибудь диктуя, так что ученики вечно сидели в дымке дезодорирующего тумана и потом от них весь день пахло, как от стульчаков в женском туалете.

Миссис Майли было запрещено оставлять детей без присмотра, но она не меньше самих учеников устала от запаха мочи и потому часто бегала в соседний кабинет – посплетничать с миссис Райдаут, учительницей пятых классов. Она всегда поручала кому-нибудь из учеников следить за порядком в ее отсутствие, и в тот раз выбрала Гарриет.

Радости в том, чтоб “следить за порядком”, не было никакой. Пока Гарриет торчала возле двери и ждала возвращения миссис Майли, остальным детям всего-то надо было успеть вовремя вернуться на место, и потому они носились по душной вонючей комнате – хохотали, визжали, играли в салочки, швырялись шашками и метали друг другу в лицо “мячи” из скомканной бумаги. Хили и еще один мальчишка по имени Грег Делоуч придумали себе развлечение – они кидались в Гарриет такими вот шарами из смятой бумаги, стараясь угодить ей в затылок. Их не пугало, что Гарриет на них пожалуется. Никто никогда не жаловался миссис Майли, все ее слишком боялись. Но Гарриет была страшно не в духе: ей хотелось в туалет, и она терпеть не могла Грега Делоуча, который, например, ковырялся в носу и потом ел козявки. Когда Хили играл с Грегом, то подхватывал его поведение, как заразу. Они плевались в Гарриет шариками жеваной бумаги, обзывались и визжали, стоило ей подойти поближе.

Поэтому, когда миссис Майли вернулась, Гарриет наябедничала на Грега и на Хили тоже, а для пущего счета прибавила, что Грег обозвал ее шлюхой. Однажды Грег действительно обозвал Гарриет шлюхой (а как-то раз и вовсе придумал ей какое-то загадочное прозвище, что-то вроде “шлюха-дрючка”), но в тот день он всего лишь крикнул Гарриет, что она “тошнотная”. Хили в наказание пришлось зазубрить пятьдесят словарных слов, Грегу достались пятьдесят слов и девять ударов тростью (по одному за каждую букву в словах “черт” и “шлюха”), которых ему отсыпала крепкая желтозубая старуха миссис Кеннеди – она была ростом с огромного мужика, и все телесные наказания в школе были на ней.

Хили тогда так долго злился на Гарриет потому, что ему пришлось три недели учить эти слова, чтобы хорошо написать контрольную. Гарриет хладнокровно и даже без особых терзаний свыклась с мыслью, что дальше жить придется без Хили – та же жизнь, что и прежде, только в полном одиночестве, но уже через два дня после контрольной Хили был тут как тут – прибежал к ней во двор и позвал кататься на велосипедах. Обычно после ссор Хили всегда первым приходил мириться, даже если был ни в чем не виноват, потому что не мог долго обижаться и сразу начинал паниковать, если у него вдруг появлялось свободное время, а поиграть было не с кем.

Гарриет стряхнула воду с зонта, бросила его на крыльце и прошла домой через кухню. Но подняться к себе в комнату ей не удалось – из гостиной выскочила Ида Рью и перегородила ей путь.

– Ну-ка, ну-ка, – сказала она. – Я эти дела с коробкой так просто не оставлю. Это ведь ты взяла и дырок там понатыкала.

Гарриет помотала головой. Сознаваться она ни в чем не собиралась, но и бойко врать сил у нее уже не было.

– Будешь мне рассказывать, что к нам кто-то в дом залез, чтоб коробку испортить?

– Это коробка Эллисон.

– Сестра твоя и пальцем эту коробку не трогала, сама знаешь, – крикнула ей Ида вслед. – Сказки мне не рассказывай!

Давай скорей начнем…
Давай раскроем тайны…

Хили, скрестив по-турецки ноги, сидел на полу и уныло пялился в телевизор. На коленках он держал миску с недоеденными “Хи-хи-хлопьями”, рядом валялся “Роботобой” – у одного робота ослабла пружина, рука болталась. Тут же лежал ничком пластмассовый Солдат Джо, который исполнял роль рефери.