Малиновый джем

Комнаты были заполнены, но не переполнены, и быстрый взгляд на обстановку и атмосферу в доме убедил новоприбывшего в том, что сложившееся у него мнение было не таким уж и предвзятым.

— Я должен забрать ее отсюда, пока она не обобрала их всех, — сказал он и устремился к «кабинету».

— Вот ты где! — обратился он к Юнис. Последняя, вместе с еще одной женщиной и двумя мужчинами, молча сидела за столом — очевидно, они сосредоточились на крупной игре.

— Да, я здесь, — ответила Юнис. — Пожалуйста, помолчи, пока я не закончу партию.

Юнис продолжила игру, и, не растерявшись, довела ее до победного конца, несмотря на то, что ее лицо побледнело, а на щеках проступил нервный румянец.

— Гейм и роббер! — триумфально воскликнула она, и побежденная пара с сожалением кивнула.

— И, пожалуй, это последняя игра для моей жены! — спокойно заявил Эмбери. — Конечно, вам будет нетрудно найти замену. Юнис, пошли!

В его голосе были некие ледяные нотки, заставившие Юнис вздрогнуть. Но незнакомцы, конечно, этого не заметили, так что девушка, улыбнувшись, поднялась и сказала пару слов в свою защиту.

— Так ужасно уходить, когда выигрываешь, но иногда приходиться вспоминать слова о повиновении из брачного обета! Дорогая Фифи, прости…

Она грациозно передвигалась по комнате, произнося слова прощания, и в конце исчезла, минимально потревожив остальных игроков.

— Вы дурной человек! — миссис Дэстерней погрозила Сэнфорду пальцем. — Если бы вы не выглядели так хорошо, я бы занесла вас в черный список!

— Тогда бы вы смогли удержать меня в памяти, — с улыбкой ответил Эмбери, но теперь его улыбка стала неприкрыто натянутой.

Пробормотав слова прощания, он отвел Юнис к машине. Усадив ее внутрь и устроившись рядом, он приказал шоферу отвезти их домой.

В течение всей поездки никто из них не сказал ни слова.

Иногда Юнис хотела нарушить молчание, но в конце решала не делать этого. Оба были злы и напуганы, но злость преобладала.

Сэнфорд неподвижно сидел, его лицо было бледно и сурово, а когда они прибыли домой, он, как обычно, помог жене выйти из машины. Отпустив шофера и дав ему указания на завтра, наша пара прошла в дом.

Фердинанд, как обычно, встретил их у двери, выполнив свою обычную работу.

Затем Юнис, едва взглянув на мужа, прошла в свою комнату и закрыла за собой дверь.

Эмбери выкурил сигарету, затем вторую и, в конце концов, отправился к себе в комнату.

Фердинанд обслуживал его. Лицо старого слуги показывало, что он обеспокоен назревающей ситуацией — он не мог бесстрастно подавить тревогу.

Но хотя Фердинанд ничего не сказал, он все же украдкой поглядывал на хозяина, с обидой предчувствуя, что вскоре последует очередной сеанс укрощения Юнис, его любимицы.

После того, как Эмбери его отпустил, слуга вышел из комнаты, мягко затворив за собой дверь.

Дверь между комнатами Юнис и ее мужа была немного приоткрыта и, когда Сэнфорд подошел, чтобы закрыть ее, то услышал слабый вздох жены — она звала его по имени.

Заглянув внутрь, он увидел побледневшую от ярости Юнис. За всю их совместную жизнь он ни разу не видел жену настолько злой. Онемевшая от гнева, она встала, сжав кулаки и пытаясь вновь обрести голос.

Она выглядела на удивление прекрасной, словно статуя ангела-мстителя. Сэнфорду показалось, что он вот-вот увидит пылающий меч!

Пока он смотрел на жену, последняя шагнула ему навстречу. Ее глаза сверкали злобным блеском. Так могли бы выглядеть Юдифь или Иаиль. Сэнфорд не то, чтобы испугался, скорее, забеспокоился, подумав, что ее гнев может вспыхнуть, и тогда она чем-нибудь навредит сама себе. Так что он быстро закрыл дверь, практически перед ее носом. На самом деле он даже захлопнул дверь, со всем шумом, который только способна издать захлопнувшаяся дверь.

На следующее утро Фердинанд, как обычно, ждал вызова из спальни хозяина. Поднос с чаем был наготове, тосты — хрустящие и горячие, но колокольчик молчал — вызов почему-то задерживался.

Когда часы пробили четверть часа, Фердинанд постучался в дверь Эмбери. Спустя пару мгновений он постучал еще раз, погромче.

Несколько подобных попыток не принесли результата, и затем слуга попытался открыть дверь. Она не открывалась. Тогда Фердинанд перешел к двери к Юнис и постучался к ней.

Вскочив с постели и накинув кимоно, девушка открыла дверь.

Фердинанд изумленно смотрел на бледное лицо хозяйки. Опомнившись, он сказал:

— Мистер Эмбери, мэм. Он не отвечает на мой стук. Все ли с ним в порядке?

— Ох, думаю, нет, — Юнис безуспешно пыталась отвечать своим обычным тоном. — Пройдите этим путем, — она указала на смежную дверь между их комнатами.

Фердинанд колебался.

— Миссис Эмбери, пожалуйста, откройте ее, — сказал он дрожащим голосом.

— Фердинанд, что ты имеешь в виду? Открой эту дверь!

— Да, мэм, — и повернув ручку, старый слуга прошел в соседнюю комнату.

— Он все еще спит, — возвестил он. — Разбудить его?

— Да-да, конечно! Разбуди его, Фердинанд.

Вторая дверь в спальню Юнис раскрылась, и в нее заглянула тетушка Эбби.

— Что происходит? Что Фердинанд делает в твоей комнате? Ты не больна?