Малый дом в Оллингтоне. Том 1

Письмо пришло на другое утро, и все беспокойства были забыты. По ее понятиям в нем не было никаких недостатков – ни в полноте изложения, ни в выражении любви. Когда он сообщил ей, как составлялись у него планы раннего отъезда именно с целью, чтобы напоследок избежать грустной разлуки с ней, Лили улыбнулась, судорожно сжала пальцами концы листка почтовой бумаги и внутренне торжествовала, что сумела перехитрить его в этом маневре. Она целовала слова, сообщавшие ей о той радости, которую испытывал Кросби при встрече с ней в последние минуты. Лили вполне верила признанию, что он был счастливее в Оллингтоне, чем в замке Курси, и наслаждалась мыслью, что это и должно быть так. Там, где он обвинял себя в привязанности к большому свету, Лили оправдывала его и извиняла, убеждая себя в то же время, что он и в этом отношении был рассудителен, как и в других вопросах. Разумеется, человек, живущий в Лондоне и приобретший средства к жизни между людьми большого света, должен быть более светским, чем провинциальная девушка, но его способность любить такую девушку, избрать ее своей женой, разве это не служит достаточным доказательством, что свет не поработил его? «Мое сердце на оллингтонских полях», – говорил Кросби, и Лили, прочитав эти слова, еще раз поцеловала письмо.

В ее глазах, для ее слуха и сердца, письмо было очаровательным посланием. Мне кажется, нет выше наслаждения, доставляемого девушке любовным письмом – девушке, которая знает, что, получив его, она не совершает проступка, и может распечатать его в присутствии отца и матери совершенно спокойно, только разве немного вспыхнув от сознания своего положения. Из всех любовных писем первое бывает самое восхитительное! Какая огромная цена придается в нем каждому слову! Каждое выражение в нем рассматривается и принимается в розовом цвете! Какое серьезное значение придается всем милым фразам, которые очень скоро становятся пустыми. Кросби закончил свое письмо, испрашивая на нее благословение Всевышнего. «Да благословит Всевышний и тебя», – сказала Лили, прижав письмо к груди.

– Не говорит ли он чего-нибудь особенного? – спросила мистрис Дейл.

– Как же, мама, здесь все особенное.

– Которое к нам не относится?

– Он выражает свою сердечную привязанность вам и Белл.

– Премного ему обязаны.

– Так и следует. Между прочим, он пишет, что в Барчестере заходил в собор и встретил там священнослужителя, который был дед леди Дамбелло. По приезде его в замок Курси леди Дамбелло была уже там.

– Какое замечательное стечение обстоятельств! – произнесла мистрис Дейл.

– Больше ни слова не скажу вам об его письме, – сказала Лили.

С этими словами она сложила его и опустила в карман. Оставшись наедине в своей комнате, Лили снова вынула листок и несколько раз перечитала.

Это было ее утренним занятием – это и еще какое-то замысловатое рукоделие, предназначенное для украшения особы мистера Кросби. Руки ее, впрочем, были заняты делом, или скорее она хотела, чтобы они были заняты. Она хотела взять с собой в свой новый дом после свадьбы всякого рода хозяйственные принадлежности – произведение ее трудолюбия и бережливости. Лили объявила, что ей хотелось бы что-нибудь сделать для своего будущего мужа, и начать немедленно. В этом случае она непременно решила выполнить обещания, данные самой себе, не допустить, чтобы ее добрые намерения остались невыполненными. Лили скоро окружила себя предметами рукоделия, более тяжелыми, чем те, которые она использовала при вышивании туфлей, начатых вслед за отъездом мистера Кросби. Мистрис Дейл и Белл хоть про себя и подсмеивалась над ней, но, несмотря на это, трудились с ней вместе усердно, по нескольку часов сидели за работой, желая, чтобы дом Кросби не был пуст, когда их милая Лили займет в нем место хозяйки.

Между тем для нее стало решительно необходимым ответить на письмо. Она посчитала бы для себя большим преступлением пропустить почтовый день, не отправив письма для Кросби в замок Курси. Сесть за маленький столик, открыть ящик с письменными принадлежностями и чувствовать, что надо писать письмо, в котором предстояло высказаться о многом – это составляло для Лили беспредельное удовольствие. До нынешних пор ее переписка была неинтересна и слаба по своему содержанию. Лили почти никогда не разлучалась с матерью и сестрой, а что касается подруг, то она редко сталкивалась с необходимостью сноситься с ними по почте. Что особенно интересного, например, можно сообщить в письме к Мэри Имс в Гествик? Когда она писала Джону Имсу о том, что мама надеется иметь удовольствие видеть его у себя за чайным столом в таком-то часу, это был труд не большой важности, отнявший у нее минуту времени, хотя самая записка и сделалась драгоценным сокровищем для того, кому она была адресована.