Малый дом в Оллингтоне. Том 1

Говоря это, Джонни замахал тростью, чтобы хоть на минуту привлечь внимание бешеного животного. Граф сделал прыжок к воротам и вмиг очутился на верхней перекладине. Бык, увидев, что его добыча убегает, совершил последнее нападение на графа, ударив рогами в ворота так сильно, что граф свалился с них. Лорд Де Гест благополучно упал на мягкую траву по другую сторону ворот. Приземлился благополучно, но в совершенном изнеможении. Имс между тем сделал прыжок к заграждению из толстых жердей, отделявшей поле от одной из гествикских рощ. За изгородью находился широкий ров и на противоположной стороне – живая изгородь, которая, однако же, была в некоторых местах попорчена непрошеными гостями, проходившими тайком по полям графа. Имс был молод, полон сил и превосходно прыгал. Он так резво проскочил между жердями заграждения, что наполовину нырнул в живую изгородь и вскоре выбрался из нее на другую сторону, разумеется не без некоторого вреда своему платью, рукам и лицу.

Разъяренный бык, оправившись от удара о деревянную перекладину, с досадой посмотрел на своего последнего удалявшегося врага, все еще шебуршащегося в кустарниках. Он взглянул на канаву и на сломанную живую изгородь, не понимая, до какой степени была слаба для него подобная преграда. Ударив головой в деревянную перекладину, довольно крепкую, чтобы выдержать более сильный удар, бык устрашился кустарников, которые мог бы вытоптать без всякого усилия. Как сильно мы бываем похожи на этого быка, когда, побежденные сопротивлением, которое для нас ничего бы не значило, удаляемся в сторону и ломаем себе ноги, и что еще хуже, сокрушаем свои сердца о гранитные скалы. Бык наконец решил, что ему не одолеть живой изгороди, издал прощальный рев, развернулся и спокойным шагом отправился к стаду.

Джонни выбрался из кустарников на дорогу и вскоре с окровавленным лицом стоял подле графа. Одна его штанина зацепилась за сучок и разорвалась от пояса до самого низу, шляпа осталась в поле и послужила для быка единственным трофеем.

– Надеюсь, что вы не ушиблись, – сказал Джон.

– О нет, слава Богу, только страшно запыхался. Да вы весь в крови. Не ударил ли он вас?

– Нет, я оцарапался о сучья живой изгороди, – сказал Джонни, проводя рукой по лицу. – Жаль только, я потерял шляпу.

– Есть множество других.

– Думаю, можно попытаться достать ее, – сказал Джонни, у которого средств на приобретение шляп не было так много, как у графа.

– А бык-то теперь успокоился, – прибавил он, сделав шаг к воротам.

В этот момент лорд Де Гест вскочил на ноги и схватил молодого человека за воротник.

– Вы хотите вернуться за шляпой? – сказал он. – Да надо быть совершенным безумцем, чтобы думать об этом. Если вы боитесь простудиться, возьмите мою шляпу.

– Я вовсе не боюсь простуды, – сказал Джонни. – Но, скажите, милорд, часто он бывает в таком состоянии? – спросил Джонни, кивнув на удалявшегося быка.

– Самое тихое животное, настоящая овца, точь-в-точь, как овца. Может, он увидел у меня красный носовой платок. – И лорд Де Гест показал этот платок своему избавителю. – Где бы я был теперь, если бы не вы!

– Разумеется, там, где вы теперь находитесь, за воротами, милорд.

– Да, только за эти ворота меня бы вынесли четыре человека – ногами вперед. Мне страшно хочется пить. У вас нет с собой фляжки?

– Нет, милорд.

– В таком случае мы отправимся ко мне домой и выпьем по стаканчику вина.

На этот раз милорд непременно хотел, чтобы его предложение было принято.

Глава XXII. Лорд Де Гест в своем доме

Граф и Джон Имс, отделавшись от быка, вместе отправились к господскому дому.

– Вы можете написать записку вашей матери, и я пошлю ее с каким-нибудь мальчишкой.

Это был ответ милорда, когда Имс, под предлогом, что его ждут дома, уклонялся от приглашения к обеду в господском доме.

– Мое платье в таком беспорядке, милорд, – говорил Джонни. – Я изорвал в изгороди мои штаны.

– Но ведь у меня, кроме нас двоих и доктора Крофтса, никого не будет. Доктор, наверное, простит вам такой вид, когда услышит всю историю, а что касается меня, то мне все равно, даже если бы у вас штаны порвались не сбоку, а сзади. Да и вдвоем с доктором будет веселее возвращаться в Гествик, пойдемте, пойдемте.

Имс не имел больше предлогов, и потому повиновался. Теперь он не был так бесцеремонен с графом, как в минуты сражения. Мысль, что графская челядь увидит его в разорванном платье и с непокрытой головой, конфузила его, и ему казалось, что лучше бы отправиться домой. Кроме того, он хотел снова обратиться к размышлениям о сцене, произошедшей в оллингтонском саду. Как бы то ни было, он считал себя обязанным повиноваться графу и потому пошел вместе с ним через парк.

По дороге граф говорил весьма немного, он был утомлен и задумчив. В нескольких словах, высказанных им, сквозила досада на неблагодарность к нему любимого быка.

– Я никогда не дразнил, никогда не обижал его.

– Я полагаю, это самые опасные животные, – сказал Имс.