Малый дом в Оллингтоне. Том 1

Кросби повернул свой стул от стола к камину и ни слова не ответил. С бокалом хереса он смотрел на раскаленные уголья и размышлял, не лучше ли будет рассказать всю историю Прату. Никто лучше Прата не мог бы подать ему совета, и никто, насколько он знал своего друга, не был бы так изумлен подобной историей. Прат относительно женщин не был романтичен и никогда не проявлял особенно нежных чувств.

– Пойдем в курительную, и там я расскажу тебе все, – сказал Кросби.

Они вышли, и так как в курительной не было ни души, то Кросби представлялась полная возможность высказаться откровенно.

Тяжел был для него этот рассказ – тяжелее, чем он думал.

– Я попал в страшное затруднение, – начал Кросби и рассказал, как он влюбился в Лили, до какой степени он был опрометчив и безрассуден, и как прекрасна Лили («Беспредельно добра и слишком хороша для такого человека, как я», – говорил Кросби), как она приняла его предложение и как потом он раскаивался в своем поступке…

– Я тебе сказывал еще прежде, – говорил он потом, – что я уже вполовину был помолвлен с леди Александриной.

Читатель, вероятно, догадается, что эта полупомолвка была чистейшей выдумкой.

– Неужели ты хочешь сказать, что теперь окончательно помолвлен.

– Так точно.

– Значит, мисс Дейл ты должен объявить, что изменил свое намерение?

– Знаю, что я поступил весьма скверно, – сказал Кросби.

– Действительно, нехорошо, – сказал его друг.

– Это одно из тех затруднений, в которые впадает человек почти бессознательно.

– Да, я тоже смотрю на это совершенно с той же точки зрения. Мужчина может ухаживать за девушкой, может, сколько я понимаю, обмануть ее ожидания, не сделав ей предложения выйти за него замуж, хотя все это совершенно не в моем вкусе. Но, ей-богу, сделать предложение такой девушке в сентябре, прожить месяц в ее семействе в качестве нареченного жениха, потом в октябре хладнокровно переехать в другой дом и сделать предложение другой девушке более высокого происхождения…

– Но ты знаешь, что тут ничего нельзя было сделать.

– Кажется, что так. Каким же образом ты сообщишь это известие мисс Дейл?

– И сам не знаю, – сказал Кросби, становившийся все более и более угрюмым.

– И ты окончательно решился жениться на дочери графа?

Кросби никогда еще не представлялась идея изменить Александрине вместо Лили, и теперь, подумавши об этом, он не видел никакой возможности к ее осуществлению.

– Да, – сказал он. – Я женюсь на леди Александрине, то есть женюсь, если только не успею перерезать этот узел и вместе с тем свое горло.

– Будь я на твоем месте, я бы перерезал только узел. Я бы не вынес этого. Что ты намерен сказать дяде мисс Дейл?

– Я ни на волос не забочусь о дяде мисс Дейл, – сказал Кросби. – Если бы он в эту минуту вошел в дверь, я бы сейчас же рассказал ему все, без…

При этих словах один из клубных лакеев отворил дверь курительной комнаты и, увидев Кросби подле камина, подошел к нему, чтобы подать визитную карточку. Кросби взял карточку и прочитал: «Мистер Дейл, из Оллингтона».

– Джентльмен этот в приемной комнате, – сказал лакей.

В течение минуты Кросби оставался как громом пораженный. Только что выразил он, что не имеет ни малейшего предубеждения к встрече с мистером Дейлом, как джентльмен этот явился в клуб и ожидал его свидания.

– Кто это? – спросил Прат.

Кросби передал ему карточку.

– Фью-ю-ю-ю! – просвистал Прат.

– Ты сказал этому джентльмену, что я здесь? – спросил Кросби.

– Я сказал, сэр, что, вероятно, вы наверху.

– Прекрасно, – сказал Прат, – джентльмен подождет несколько минут.

Лакей вышел из комнаты.

– Теперь, Кросби, ты должен на что-нибудь решиться окончательно. Для одной из этих двух девушек и всех ее друзей ты навсегда будешь считаться подлецом. Они, без всякого сомнения, постараются отомстить тебе, как сумеют. Решай теперь, которая из двух должна быть страдалицей.

Кросби был трус в глубине души. Мысль, что он может даже теперь, в эту самую минуту, видеть у сквайра прежнее к нему отношение или, по крайней мере, не пренебрежение, говорила в пользу Лили красноречивее всех доводов, которые до этой поры придумывал Кросби, чтобы ее покинуть. Он не боялся личного оскорбления, он бы не обиделся, если бы его отколотили, он только боялся столкнуться с гневом рассерженного человека.

– На твоем месте, – сказал Прат. – Я бы не пошел к этому джентльмену.

– Что же я стану делать?

– Бежать из клуба. Но если ты это сделаешь, тебе придется быть в бегах всю жизнь.

– Прат, надо тебе сказать, что я ожидал от тебя более, чем дружбы.

– Что же я могу сделать для тебя? Человек бывает иногда поставлен в такое положение, что посторонняя помощь ни к чему не приведет. Скажу тебе откровенно, что ты поступил весьма скверно. Я решительно не вижу, чем могу помочь тебе.

– Не повидаешься ли ты с ним?

– Конечно нет, если я не должен принимать на себя твоей роли.

– Прими какую хочешь роль, только скажи ему истину.

– В чем же заключается эта истина?