Малыши и математика. Домашний кружок для дошкольников

Видимо, им руководили примерно такие соображения, что вот, мол, работа проделана, и теперь она пропадёт зазря, и кому-то придётся потом проделывать то же самое. Кроме того, по-видимому, публикация представляется ему делом простым и обыденным. В самом деле — на полках стоят книги, написанные дедушкой, мамины и папины переводы, книги Петиных родителей, книги Миши Шубина[31] и т. п. — всё это люди, живущие в том же доме, с детьми которых он гуляет во дворе, занимается рисованием и проч. Может быть, ему так представляется, что обыденная жизнь всех людей из этого и состоит: люди чистят зубы, стелют постель, публикуют книги, гуляют с детьми, стирают бельё — всё в одном ряду.

Тут папа меня переоценил. Я тогда и понятия не имел обо всех этих книгах. Тем не менее я не видел никаких трудностей в публикации. — Дима. [Это не совсем точно. Я хорошо помню, как Дима показывал Алле одну из книг на полке и говорил:

— Мама, тут почему-то твоя фамилия написана.

Это была монография Диминого дедушки, Виктора Ноевича Ярхо, об Эсхиле. Видимо, Дима тогда не придал этому значения, а потом забыл. — А. 3.]

Забавно осознавать, насколько кардинально это отличается от моего детства. Для меня тогда писатели существовали в какой-то другой Вселенной, не имеющей контактов с нашей. Как-то раз на заводе в Витебске, где работала моя мама, была организована встреча с каким-то третьеразрядным писателем. В конце встречи он раздавал автографы. Мама подошла к нему и попросила подписать книжку для меня: «Мой сын — отличник». Вечером она принесла домой книжку с надписью: «Отличнику Саше Звонкину от автора». Я не мог поверить своим глазам. Настоящий писатель — и мне…!

В конце концов я объяснил Диме, что бывают родители, которые любят хвастаться своими детьми, и я не хочу, чтобы про меня так подумали, а посему вот тебе журнал «Квант», и если ты найдёшь в нём адрес, то и пиши на здоровье, а я тебе ни в чём помогать не буду. Приём дешёвый, но успешный. Адреса он, конечно, не нашёл, но зато перелистал внимательно весь журнал, прочитал все заголовки, о многих меня расспросил и потом даже Алле говорил, какой интересный журнал.

Потом он занялся «Пифагором» и тоже придумал парочку неплохих задач: они показаны на рис. 104–106.

Рис. 104.Фигурка, сделанная из набора «пифагор».

Рис. 105.Эти фигуры кажутся одинаковыми, но на самом деле правая чуть шире, чем левая.

Рис. 106.Ещё одна Димина задача для «Пифагора».

Про две похожих друг на друга фигурки рис. 105 он решил, что они одинаковы, что на самом деле не так. К набору прилагался вкладыш с приблизительно сотней фигур-задач, которые требовалось сложить. В основном это были зайчики, петушки да бычки, но некоторые из них вполне имели вид геометрических фигур, как у нас. Я стал искать Димины фигуры на вкладыше, но обнаружил только похожую на них фигуру № 87, которая при ближайшей проверке оказалась вообще невозможной. (Две фигурки из «Пифагора» представляют собой маленькие треугольники; остальные можно разрезать либо на 2, либо на 4 таких же треугольника; всего таких треугольников получится 16 штук; фигура же № 87 требует 19 таких треугольников.) Этот вопрос мы с Димой обсудили.

Я, по-моему, не понял. — Дима. [Ну естественно! Ведь моё объяснение требует понимания закона сохранения площади. Я так долго и упорно настаивал на том, что этого понимания пока нет, а как дошло до дела — т. е. до необходимости его «применения» — так обо всём и забыл. — А. 3.]

Ещё из его успехов можно упомянуть, что, когда мы были в гостях у одного знакомого, он успешно разделил (в уме, разумеется) 31 на 4, получив 7 ³/₄. Забавно, что обращаться с дробями, имеющими в знаменателе степень двойки, ему помогают ноты, он сам это признавал.