Мама кукол

В голове ее меж тем пронеслись тысячи мыслей. Она отвернулась от подруг, чтобы заглянуть в висящую на спинке стула сумку, – боялась, что проницательная Лиля считает с лица все секреты. Нина не могла рассказать девчонкам про Бруксу, про тетю Лиду, про картины – она больше всего на свете боялась, что тлетворное влияние вампирши перекинется на девчонок и те начнут медленно сходить с ума, совсем как ее собственное семейство.

Сегодня днем, когда Нина шла по подъездной аллее в сторону ворот, она заметила одиноко бродившую по лесу Тоню. Та медленно шагала по тропинке и тащила за собой на поводке куклу. Куклу. Тоня. Ее Тоня-динозавр, которая на дух не переносила всех этих пупсов и длинноногих Барби. Где она вообще ее взяла, куклу эту?

– Нин, ты там чего?

Голос Сони вернул Нину обратно в реальность. Она вздохнула и достала из сумки стопку фотографий:

– Помните, я вам про снимки рассказывала?

Девчонки разом подались вперед и принялись раскладывать фотографии на столе, словно пасьянс.

– Оказывается, Эля была копией твоей мамы, – Соня перебегала взглядом с одного изображения на другое. – Надо же, такое сильное сходство.

– Ну не сказать, чтобы прям сильное, – Нина пожала плечами. – Но да, они похожи. – Она взяла один из снимков и, наверное, в сотый раз за последнюю неделю посмотрела в глаза запечатленной на нем незнакомки. – А вот кем была женщина рядом с мамой, я понятия не имею.

– И тебе нужно это выяснить, – закончила за нее Лиля.

– Просто необходимо. Вопрос жизни и смерти, – едва не проговорилась она.

– Извини, Нин, но мы тут вряд ли сможем помочь, – Кристина с сожалением вернула снимок обратно на стол. – Этим фоткам сколько? Лет двадцать? Нас тогда и в помине не было, и знать ее мы не могли.

– Вы не могли, а ваши родители могли, – Нина вручила обратно отложенный подругой снимок. – Поэтому, – Соне и Лиле она тоже протянула по фотографии, – домашнее задание вам на сегодня: показать фотку родителям и спросить, видели ли они когда-нибудь эту женщину. Может быть, учились вместе или жили по соседству. Вдруг кто-то распознает в ней двоюродную племянницу троюродного дяди бабушкиной соседки.

Девушки послушно закивали и попрятали снимки в сумки. Кристина воспользовалась случаем, достала «Мою чужую тень» и открыла первую страницу. Лиля, не выдержав, все-таки встала из-за стола и пошла оказывать посильную помощь Волшебнику – складывать разбросанную по всему магазину упаковочную бумагу.

– Кстати, – Соня вновь подалась вперед, на этот раз к Нине. – А вы с Элькой, оказывается, тоже были похожи. Надо же, я никогда не замечала.

– Перестань так пялиться, ты меня нервируешь, – отстранилась от нее Нина. – И ни фига мы не похожи, разве что цвет глаз одинаковый, Измайловский. От папы достался.

Соня внимательно сощурила глаза и придвинулась еще ближе.

– Перестань, а то сейчас тресну, – не выдержала Нина.

– Боже мой, вот она! Моя любимая книга!

Нина с Соней вздрогнули и повернули головы к Кристине. Та сияла от счастья и нежно прижимала к груди книжку, совсем как плюшевого медведя. Лиля, заинтригованная, вернулась к столу.

– Я прочитала только несколько страниц, но это любовь с первого взгляда, – восторженно щебетала Кристина, с восхищением глядя на Лилю. – Лилечка, ты гений! Я тебя обожаю.

Та в ответ просияла.

– Лилечка, я тебя тоже обожаю, – Нина повернулась к стоявшей за спиной подруге. – За «Ведьму старого дома».

– Ну, раз уж у нас тут минутка всеобщего обожания, – не осталась в стороне Соня, – я тоже признаюсь: мое сердце целиком и полностью принадлежит «Художнику мрака», и это, дорогие мои, на века.

Лиля удивленно приподняла бровь, разглядывая улыбающихся девчонок:

– То есть вы хотите сказать, что у каждой из вас есть фавориты среди моих книг?

– Да, это так.

– Каемся.

– Прости нас.

– Хм-м-м, – Лиля задумчиво подняла взгляд к потолку. – Даже не знаю, как на это реагировать – оскорбиться или возгордиться.

– Возгордись, – подсказала Кристина, не переставая прижимать к груди «Мою чужую тень».

– Окей, – легко согласилась Лиля и отвернулась, готовая дальше собирать бумагу среди стеллажей, но ее остановила Соня:

– И все-таки, Лиль, признайся: как можно было написать «Пепел, угли… призрак» в шестнадцать лет? Что за магия такая?

– Да, Лиль, – подхватила Кристина. – Почему ты никогда не рассказываешь, как выдумываешь свои страшилки? Откуда они берутся?

– Да, Лиль, расскажи, – поддержала подруг Нина. – Мы что, зря с тобой столько лет дружим?

Лиля усмехнулась и легонько шлепнула Нину по плечу.

– Может быть, когда-нибудь и расскажу. Лет через двадцать.