Манаус

Надсмотрщика и его великана-помощника заставили сесть на пол, и Аркимедес, обращаясь к метису, приказал:

– Зови тех, что в сарае.

«Черно-белый» отрицательно мотнул головой и сразу же почувствовал, как мачете врезалось в горло чуть глубже, тонкая струйка крови скользнула из раны и потекла по безволосой груди, упала на живот и замерла там, словно размышляла – а стоит ли спускаться ниже. Разрез на шее сделался шире и надсмотрщик, не колеблясь более ни секунды, заорал во все горло:

– Санчо, «Одноглазый»! Подойдите на минуту!

– Что нужно? – ответил чей-то голос вдалеке. – Мы заняты.

– Подойдите, я вам сказал! – заорал опять метис.

Послышались недовольные голоса и приближающиеся тяжелые шаги. Леандро попытался было предупредить их и уже открыл рот, чтобы крикнуть, но Клаудия, внимательно следившая за ним, оказалась быстрее – одним ударом ножа она перерезала верзиле горло. Увидев это, «Черно-белый» сделался только белым и начал сильно потеть. А Клаудия изо всех сил пыталась удержать безжизненное тело Леандро, чтобы оно не упало на пол, и шум не привлек внимание приближающихся охранников, Аркимедесу пришлось помочь ей. Оба они медленно опустили тело на пол и приготовились встретить «Одноглазого» и Санчо.

Охранники шли и обсуждали, хватит ли им сухих дров на день, они не успели среагировать хоть каким-нибудь образом, когда, войдя в хижину, увидели одного из своих товарищей уже мертвым, а второй настолько побелел от страха, что его можно было принять за труп, и тут же два ружейных ствола уткнулись им под ребра.

Не оказывая никакого сопротивления, позволили связать себя и, спустя несколько минут, уже валялись вместе с надсмотрщиком в луже крови, что образовалась вокруг мертвого Леандро, словно три тюфяка.

Когда на лодке вернулись те двое из охранников, что ушли на рыбалку, то, не увидев никого из своих товарищей, заподозрили неладное, но не успели они даже протянуть руки к ружьям, как из ближайших к пристани кустов прозвучали выстрелы, почти в упор, и, взмахнув руками, охранники упали в реку.

Работники начали возвращаться на факторию, неся с собой собранный каучук, и обнаружили, что лагерь уже захвачен какими-то незнакомыми людьми. Аркимедес, Говард и Себастьян собрали всех в центре, на небольшой площадке. Люди стояли и вполголоса перешептывались, обсуждая сложившуюся ситуацию, прикидывая, что хорошего или плохого для них может получиться из всего этого.

Когда «Тот, кто с трубкой» сказал, что все пришли, Аркимедес поднялся на крыльцо большой хижины и оттуда обратился к собравшимся работникам. Говорил он как самый настоящий каудильо, словно обращался не к одетым в лохмотья и грязным пеонам, а к своему войску, и хотя испанский его не был совершенным, поскольку выучил язык общаясь со своими испаноговорящими товарищами – сборщиками каучука на плантациях Сьерры, но все сказанное им было сформулировано просто и доступно для понимания.

Вначале он представился сам и представил своих товарищей, затем вкратце рассказал об их путешествии. Потом объяснил, что они намереваются сделать.

Поднять вооруженное восстание и двигаясь вдоль реки, присоединяя все новых добровольцев, собрать такую силу, с которой никакой Аранья, никакие бразильские бароны не смогут справиться, а если им посчастливиться и они смогут добраться до Манауса или до Белем де Пара, то каждый сможет уйти когда и куда ему заблагорассудится.

Конечно, не всем повезет, многие погибнут в этой борьбе и это нужно учесть, присоединяясь к восстанию, но Аркимедес был уверен, что настоящие мужчины обязательно предпочтут риск смерти от пули в походе, унылому существованию на плантациях и медленной смерти от «бери-бери» или кнута надсмотрщика.

Заканчивая свою речь, он сказал:

– Те, кто хочет идти с нами – выйдите вперед, остальные пусть останутся, где стоят.

Никто не сдвинулся с места, лишь один человек поднял руку и спросил:

– Что будете делать с «Черно-Белым», с Санчо и «Одноглазым»?

– Вам решать, – ответил Аркимедес.

– Они дали мне более двухсот ударов кнутом, – сказал человек. – Я считал эти удары с надеждой, что когда-нибудь наступит такой момент, как этот. Могу я вернуть должок? После этого я пойду с вами хоть на край мира.

– Конечно, можешь, – ответил Аркимедес.

Человек вышел вперед и встал, где ему было указано. Еще один, негр, стоявший в заднем ряду, спросил в свою очередь:

– А я могу вернуть свои удары кнутом?

– Само собой, – согласился Аркимедес. – Если они выдержат.

Негр вышел вперед, и следом за ним вышло еще девять человек.

Остальные переминались с ноги на ногу в нерешительности или трусили.

Аркимедес решил, что если собравшиеся на площади серингейрос увидят, как секут кнутом тех, кто столько времени сам мучил их, то это поможет убедить оставшихся и, обратившись к Говарду, попросил, чтобы привели пленных.

Когда они вышли из хижины, то еле держались на ногах. Сквозь тонкие стены они слышали, о чем говорили снаружи, и знали, что их ожидает. Мулат взмолился, обращаясь к «Северянину»:

– Ты не можешь поступить так с нами. Они забьют нас до смерти… – хныкал он.