Манаус

Аркимедес поговорил со старым Себастьяном и тот вначале был уверен, что такой дождь вскоре закончится, но по прошествии пятнадцати дней начал сомневаться, а под конец и вовсе пришел к заключению, что такого никогда не было и потому всяким прогнозам не поддается. Каждое утро люди вылезали из хижин и смотрели на небо, выискивая хотя бы клочок голубого неба, что указало бы на конец дождливого сезона, но каждый раз небо оставалось затянуто облаками до самого горизонта.

Аркимедес собрал своих самых надежных людей, пригласил также индейцев и сборщиков каучука, проживших в этих местах не один год.

Все собрались под крышей большого склада, уселись на шары готового каучука, и «Северянин» описал им сложившуюся ситуацию. Если дождь будет так лить и дальше, то вода размоет и унесет все, что осталось от фактории, и еще, хотя это и не наступило… пока не наступило, но очень скоро им просто нечего будет есть. Дичь вся ушла, предчувствуя катастрофу, в бушующих водах реки стало почти невозможно ловить рыбу, от посевов кукурузы, снабжавших провиантом факторию, не осталось и следа, они растворились где-то на глубине двух и более метров. Но с другой стороны, начать сейчас спускаться по Напо – равносильно самоубийству.

Первое, что требовалось узнать при подобных обстоятельствах, насколько далеко разлилась вода. Пироги с разведчиками не смогли уйти слишком далеко, один из сборщиков, умеющий хорошо лазать по деревьям, взобрался на вершину восьмидесяти метрового «ангелина» и, вернувшись на землю, точнее сказать на воду, заверил, что все вокруг, куда ни кинь взгляд, было покрыто водой, и это равносильно сорока и более километрам от обоих берегов в разные стороны.

Аркимедес знал, что при наводнениях, затопленные территории могли простираться на девяносто километров, но такое случалось на Амазонке, в тех местах, где река достигала своей наибольшей ширины и глубины, а местность была ровной и низменной. А то, что здесь происходило, на ее притоке, пусть и таком многоводном, как Напо, было просто невероятным, редким событием – Нам нужно выбираться отсюда, – сказал он наконец.

– Нужно. Но куда?

– Придется решать. Еще одна такая неделя и мы все здесь потонем, как крысы.

– Лично я не вижу другого решения, – предложил «Мартинико», – кроме как построить убежища на верхушках деревьев и переждать там.

– Что ждать-то? Пока не свалишься оттуда и не утонешь? Нужно убираться отсюда.

– Убираться! Легко сказать, но куда?

– Где-то же осталась незатопленная земля.

– Ну, конечно осталась… В горах, например. Там высота вершин достигает шесть и более километров. Но горы не здесь, а вверх по реке. Кто-нибудь в состоянии пройти вверх по этой реке хотя бы метр?

– И что, в округе нет каких-нибудь холмов?

– Насколько нам известно – нет.

Индеец из племени «кофан», что до этого лишь молча слушал, поднял руку.

– Много лет назад, – сказал он, – когда я был еще ребенком, произошло наводнение похожее на это. Я помню, как мое племя вынуждено было уйти со своих земель и просить убежище у «уасингас» – маленького семейства, обитавшего на большом озере в трех днях пути на запад. Это очень свирепые люди, но если попросить их о помощи со всей покорностью, то они в свою очередь продемонстрируют достойное гостеприимство. Добраться до них без их же помощи невозможно, потому что озеро представляет из себя сплошной лабиринт из топей и зарослей, где любой чужак легко заблудится и погибнет. Даже люди Араньи не смогли найти их, хотя те земли богаты каучуком.

– И озеро тоже будет затоплено.

– Но их дома плавают, и они переплывают с одного места на другое в поисках мест богатых рыбой или дичью. Этот народ – кочевники и вместе с тем они умеют ходить по рекам и озерам.

– И что, они готовы нас принять?

– Нам нужно появиться перед ними без оружия.

– Все это мне не нравится, – заявил Леон-колумбиец. – Сейчас у меня есть винтовка и с ее помощью я смогу защититься и не собираюсь оставлять ее где-нибудь и кому-нибудь.

После этих слов начался ожесточенный спор.

Часть собравшихся была согласна на любые условия, лишь бы не угодить в лапы Араньи и не быть повешенным, другие же готовы были залезть на деревья и переждать там, лишь бы не расставаться со своим оружием и не желали отдавать свою жизнь в руки каких-то дикарей, от которых неизвестно что можно было ожидать.

Да, они были гостеприимны с «кофанес», и то это было лет сорок назад, но кто может гарантировать, что они поведут себя точно также по отношению к белым людям?

Наконец Аркимедес решил прекратить спор и, попросив тишины, обратился к индейцу:

– Говоришь, что у этих «уасингас» дома плавают и потому любые наводнению им не страшны… И из чего эти дома построены?

– Из пробкового дерева, что в изобилии произрастает в тех местах.

– И мы тоже сможем построить такие дома. Здесь где-нибудь растут пробковые деревья?

Рабочие с фактории отрицательно закачали головами. Встречались им такие деревья, но очень редко и в небольшом количестве, и по тому, как складывались обстоятельства, сколько земель затоплено, эти деревья будет очень трудно найти теперь.