Манаус

Было такое ощущение, словно окружающий мир взорвался от радости, и джунгли выглядели, как никогда, зелеными и сверкающими. Деревья, казавшиеся совсем недавно расплывчатыми пятнами за мутной завесой дождя, показались во всем своем великолепии, а их вершины украшали многочисленные цветы и сотни птиц самой необыкновенной раскраски. Чаща, где раньше ничего невозможно было услышать из-за шума низвергающейся воды, наполнилась множеством звуков, и те из людей, из рабов, работавших в лагере, недавно освобожденных, кто не очень-то и представлял как долго может продлиться их свобода, неожиданно почувствовали себя счастливыми, словно новый день и пришедшее вместе с ним солнце принесли нечто о чем они мечтали всю свою жизнь.

Вода начала быстро убывать, и река вернулась в свое русло, а плавучие дома неожиданно оказались на твердой земле, лежали перекошенные и почти необитаемые на куче каучуковых шаров, на земле покрытой скользкой грязью.

Как только лагерь начал жить своей привычной жизнью, Аркимедес послал несколько человек на охоту. То был самый подходящий момент, чтобы запастись свежим мясом – после таких грандиозных дождей животные ходили, словно одурманенные, выбирались из своих укрытий и не знали в каком направлении следует идти, поскольку все тропы были завалены грязью и мусором, а следы смыла вода.

В какой-то момент им повезло. Едва охотники ушли из лагеря, один из них вернулся почти бегом и рассказал, что почуял запах большого стада «уанганас» или, как их еще называют, пекари – дикая свинья, весьма ценимая по всей Амазонии за свое мясо, но и одновременно с этим очень опасная по причине свирепого нрава.

Прослышав про это, весь лагерь пришел в движение и, несмотря на грязь и трудности из-за не налаженного после наводнения быта, человек двадцать поднялись и пошли к указанному месту, чтобы выполнить весьма деликатную задачу: незаметно приблизиться к стаду и окружить его.

К счастью «уанганас» не обладали ни хорошим нюхом, ни хорошим зрением. Обитая в лесной чаще и передвигаясь огромными стадами, где все защищают одного, а один бьется за всех, у них практически не было врагов. Ни ягуар, ни даже анаконда не осмеливались атаковать их, осознавая, что в считанные мгновения будут растерзаны на куски острыми и длинными клыками самцов.

Охотники продвигались вперед, ведомые поначалу запахом, исходящим от стада, а затем, ориентируясь на хрюканье и ворчание, с каким животные выискивали и доставали из-под слоя грязи коренья и упавшие фрукты. Прежде, чем начать стрелять, каждый из них выбрал для себя дерево, на которое он предполагал залезть, когда свиньи кинутся в атаку. Некоторые из работников повели себя более предусмотрительно и прихватили с собой металлические шипы и веревки, чтобы без труда взобраться на любой ствол, и осматривали ближайшие к ним деревья лишь потому, что там могли оказаться либо муравейники, либо осиные гнезда.

Все шло как нельзя лучше, и Аркимедес собирался уже дать команду открыть огонь по ничего не подозревающему стаду, мелькавшему среди ветвей, когда Леон-колумбиец, вдруг начал кричать что есть сил и в ужасе помчался, не глядя по сторонам.

– Мигале! Мигале! – вопил он. – Меня укусила Черная Смерть!

И так, крича и размахивая рукам, он влетел прямо в стадо, но, судя по всему, он ничего не видел вокруг себя и не слышал, и только повторял, как умалишенный:

– Меня укусила Черная Смерть! Я уже не жилец, меня укусила Черная Смерть!

Все, что произошло после этого, было похоже на яростную неразбериху со стрельбой, воплями, злобным рычанием и сумасшедшей беготней. Когда все закончилось, в грязи остались лежать два растерзанных на куски трупа, остальные охотники успели забраться на деревья, там и спаслись, некоторые, кто оказался посмелее, уже начали осторожно спускаться на землю, где лежала почти дюжина убитых свиней, некоторые из них в судорогах дергали лапами. Леон – колумбиец окровавленный, но все еще живой, постанывая, лежал там, где и упал. Когда подошли к нему, он все еще пребывал в сознании и смотрел на окруживших его людей дикими глазами.

– Меня убила Черная Смерть! – всхлипывал он. – И убила теперь, когда я уже свободен!

Последние слова произвели сильное впечатление на собравшихся вокруг, они стояли и молчали. Каждый знал, что значит быть укушенным пауком Мигале или, как его называли сборщики каучука – Черная Смерть. Тварь настолько маленькая, что ее можно было бы убить одни плевком, но с таким количеством яда в своем крошечном теле, которого хватило бы прикончить здоровяка килограммов в сто весом.

«Мартинико» склонился над «Пастуэньо».

– Уверен, что это была Черная Смерть? – спросил он.

В ответ тот несколько раз кивнул головой.

– Да, уверен, – еле слышно произнес он. – Я видел ее совершенно ясно, она сидела на моей руке. Укусила меня и спрыгнула на землю.

И показал свою левую руку распухшую, посиневшую и почти парализованную.