Мангуп

— Иди сюда. Быстро. — Алексей рывком укладывает его к себе на колени, давит на живот. Скидывает на пол вчерашнюю чашу из-под воды и заставляет над ней склониться. Титая начинает трясти, и князь больше не медлит: накручивает на руку копну черных волос, заставляет раскрыть рот и проталкивает внутрь пальцы. Из распахнутых глаз Титая от натуги проливаются слезы. Его выворачивает в несколько мучительных спазмов. Это больно, стыдно. Из горла вырывается стон, и Алексей покрепче прижимает его к себе, чуть покачивая. От собственного волнения в том числе.

— Ну вот и кто еще тебя так за волосы подержит…

Титай правда засмеялся бы, но только жмурится в ответ, освобождая желудок от яда. Когда выпускать становится нечего, мотает головой.

— Нет, еще не все. Прости, придется потерпеть. — Алексей поджимает губы и разворачивается в сторону двери: — Алес!

Воин моментально появляется на пороге. Оценив обстановку, приходит в ужас, шагнув было внутрь башни, но князь прерывает его намерение поговорить:

— Принеси воды. Быстро. И убедись по дороге, что от нее никто не подохнет, иначе допивать будешь сам.

Валах бежит быстро, как никогда в жизни. Ему не нужно дополнительных просьб, чтобы отдать распоряжения на кухне и во дворце: кухарка бросается в слезы и клянется, что ничего не знала. Ей Алес верит, конечно, но ставит над ней надзор. И каждый из Мечей получает одинаковый приказ: найти, узнать, разнюхать любыми способами, кто позволил яду появиться на дворцовой кухне.

Титай наполняет желудок теплой водой. Он уже может сидеть сам и предпочитает сползти с коленей князя на пол, поближе к чаше, повторяя нехитрые действия. Растерялся поначалу — да кто бы не растерялся тут? Но теперь взял себя в руки.

Алексей с трудом осознает, что самое страшное позади. Переводит дух и… медленно оборачивается к стражу. Будь Алес нервами чуть послабее, отступил бы на шаг, но он только хмурится, готовясь встретить бурю.

— И что, скажи на милость, это было? — Князь подходит к нему опасно близко. — Что бы произошло, не окажись я здесь по какой-то дурной, чудесной случайности?! Как вообще такое могло случиться, когда здесь ты? — Алексей прикрикивает, заставляя Алеса вжать голову в плечи, и тычет пальцем в его грудь, неожиданно меняя тон: — Ты мой Первый Меч, Асень. Я верю тебе как себе самому. Быть не может, чтобы ты не проверил еду человека, которого мы пытаемся спасти уже который день.

— Так мы проверяли. Хвитан пробовал, потом его позвали, и он… — Зеленые глаза вдруг округляются, Алес вскидывает голову: — Хвитан!

— Беги, черти бы тебя драли! — Алексей орет, подгоняя командира шлепком ладони по плечу.

Тот и сам накажет себя достаточно. Особенно если не успеет спасти друга. Князь поджимает губы, качая головой, и возвращается на кровать. Садится, сокрушенно роняя лицо в ладони.

— Чтоб в моей столице, в моем дворце людей травили… Безумие. Шутками посла я сыт по горло. Пора с этим покончить. С меня хватит.

До этого момента Титай не видел, чтобы у светлого, смешливого Алексея был такой взгляд. Такой, под которым он и сам просто не рискнул бы ничего сказать в ответ.

Они проводят в башне еще несколько часов. Титай понемногу приходит в себя. Алексей гладит его, баюкает, но никак не может унять ярость. Несколько раз заходит Алес, заглядывают и другие Мечи, докладывая о происходящем. Хвитана тоже удалось спасти. Не то отрава была не сильной, не то отравитель — не слишком опытным. Последним отчитывается Дайред Араун, Второй командир Мечей. Они с Ллеу нашли купца, у которого в сундуках обнаружился яд. Вот только человек тот повесился за пару часов до рассвета.

— Проклятье. Хорошо подметают, следов не найти. Ты как, идти можешь? — спрашивает Алексей у Титая.

Тот кивает, с готовностью поднимаясь. Слабость еще владеет телом, но ходить, а тем более думать, это не помешает.

— Куда?

— Я зол. И не хочу больше оставлять тебя одного. Так что я иду туда, где можно подумать, чтобы не свернуть Джахану шею голыми руками. Ты — со мной.

— Вопросов нет, — ухмыляется Титай, поднимая перед собой ладони. Такой, в гневе, князь тоже красив.

На улицах сегодня шумно: город просыпается еще до того, как небо успевает посветлеть. Тени пока длинные, а воздух не дрожит от августовского зноя. Они проходят мимо зарослей кизила, под ногами хрустят мелкие камешки: этой тропинкой мало кто пользуется, она вроде и не спрятана совсем, но из тех, где можно встретить только редкую парочку, да и то после заката.

Пробираться окольными тропами смешно и чудно. Не то чтобы непривычно — всю жизнь Титай ходил такими дорогами. Но делал это, прячась от сильных мира сего, а не пряча их самих. Они с Алексеем соприкасаются пальцами, сталкиваются локтями, помогают друг другу огибать заросли. От этого слабеют колени, а голову захватывает непрошеное и неуместное сейчас ощущение счастья.

Когда добираются до места, Титай припадает спиной к стене дома, возводя очи к горе. Приложиться бы хорошенько затылком о камень, может, что на место бы и встало. Сколько раз нужно оказаться на волосок от смерти, чтобы прекратить очаровываться столицей?