Мангуп

Ответ очевиден. Не ранее пары минут назад здесь все слышали, как Титай назвал коня по имени, а конь его послушал. А раз Тени посла знакомы с животным…

Конь пытается дернуться в одну сторону, в другую. Но Титай танцует с ним, плавно вторя движениям. Свист повторяется раз за разом — сильный, долгий, как из свирели. Конь фыркает, переступает с ноги на ногу, но ловит звук подвижными ушами. Хорошо знакомый ему звук. И когда Титай подходит, сквозь сомкнутые губы, одной грудью напевая мелодию, напоминающую колыбельную, Кипрей склоняет голову.

— Дурак ты… Такой у меня дурак.

Титай вздыхает, глядя на кровь под следами копыт, и долго проводит рукой по крутой шее. Таких убивают сразу. Он цепляет богатую сбрую пальцами, оглядывается, ища поддержки в толпе. Дайред Араун выходит к нему навстречу еще до того, как их взгляды пересекаются. Медноверхий воин протягивает веревку молча. Титай цепляет ее вокруг конской шеи, обнимая животное.

— Держи.

Получается едва слышно. Он передает концы веревки и замирает, приколоченный к земле. Все закончилось, да. Только в спину бьет жар: люди смотрят. Так много. А он здесь один и почти голый. Штаны вместо привычных четырех слоев одежд. Все видят его — и лицо, и пальцы, нервно сжимающиеся в кулаки, и обнаженную грудь под золотом. Это не танец во дворце, это открытый город, и… Дышать становится так трудно.

— Идем, — кто-то зовет его, голос смутно знаком оглушенной голове, — идем со мной, говорю.

Титай вздрагивает, оглядывается на коня, на спину Алексея вдалеке и уходит вслед, повинуясь приказу.

— Иоанн! — Одного негромкого оклика достаточно, чтобы княжич проследил за взглядом матери и увидел кузнечный молот в руках отца. Если Алексей зашибет имперского посла при всем честном народе — пусть и заслуженно, — им не поможет даже хан Герай со своей литовской армией.

Старший сын нагоняет князя. Не перечит, особенно прилюдно. Но становится чуть перед ним, так, чтобы закрыть собой инструмент, способный стать оружием.

Посол кряхтит в бороду, заметив этот жест, сцепляет унизанные кольцами пальцы на объемном животе.

— Великий посол преподнес дар молодому княжичу, — неожиданно подает голос одна из Теней. — Княжич не справился с управлением. К превеликому сожалению.

Этот голос Алексей узнаёт. Кто бы еще так быстро и не по-восточному внятно рассказал, что случилось? Конечно, это Айташ. Юноша обещал помочь и свое слово сдерживает при первом же удобном случае. Как может, не снимая с головы покрова и не переча послу прямо. Алексей понял, и это хорошо. А Джахан не различит один голос среди других Теней. Это тоже хорошо. Другие Тени вокруг посла оживляются, воздевают к небу руки.

— К превеликому сожалению, Аллах свидетель!

Люди вокруг шепчутся, нарастает гомон. Все видели произошедшее. И все видят теперь князя, отчего-то направляющегося к послу с намерением не слишком мирным. Но сложно поселить сомнения в стальных готских душах. Их разум ждет, не принимая поспешных решений.

Не нужно быть опытным конником, чтобы увидеть необученную или строптивую лошадь. У людей хана, окруживших для защиты младшего Алексея и княгиню, опыта достаточно, чтобы понять: мальчик при всем желании не справился бы.

Чтобы удержать такого коня, нужно и весить больше, и силу в руках иметь немалую. Они не могли запретить такого подарка на чужой земле, но едва ли посол этого не знал. Татары хана Герая переглядываются, хмуря густые брови, наблюдая за происходящим. Один из них незаметно покидает площадь, вскакивая на своего коня. Дорога ведет его обратно в Солхат.

А князь не может позволить себе смотреть по сторонам. Он не может позволить себе замахнуться и ударить, как бы ни хотелось. Поэтому с облегчением передает молот подоспевшему Иоанну, а сам разводит руки в широком жесте. Он проглатывает едкие слова, которые вертятся на языке, старается позабыть проклятия, которыми с радостью одарил бы и посла, и его людей. Долгий выдох сливается с ветром, охлаждающим разгоряченную грудь. Голова поднимается, устремляя на гостей светлеющий взгляд. Алексей может быть солнцем для родной земли. Тем, что всю дрянь выжжет дотла. Не сейчас — так часом позже.

— Это щедрый подарок, посол Джахан. Я благодарен за него, и хвала Всевышнему, что он не допустил непоправимого.

Теперь, когда посол своими глазами видел пленника цитадели разгуливающим на свободе, столкновения не избежать. Нужно готовиться к ответному ходу. Остается надеяться только, что Джахану достанет ума не пытаться прилюдно все это обсуждать и не задавать неудобных вопросов. Иначе лгать Алексей не станет. Тогда его народ посла попросту задушит. И, как говорил Титай, Порта с первым же поводом обрушит на княжество весь свой гнев.

Крайне вовремя Иоанн улыбается краем рта, раскрывая длинный футляр, который держит подоспевший слуга. Там — короткий кинжал. Один из тех, что отец велел использовать в таких случаях. Княжич ничего не забывает, не без гордости играя свою роль.

— Примите ответный дар от Господина Поморья.