Мангуп

— Выходки Джахана мне уже вот здесь. — Алексей прижимает два пальца рогатиной к шее под кадыком. — Хватит с меня благоразумия. Плевать, какой страной прикрывается эта сволочь, — таких земля не должна носить. Нам надо ехать. Сейчас же.

— Нам? — Хан чуть склоняет голову, делая вид, что не разделяет желаний князя.

Ему не нужен ответ для того, чтобы отдать приказы: подняться — человеку у своих ног, подготовить коней — Дастану. Алексей и не отвечает. Сейчас даже подыгрывать другу желания нет.

— Пусть Иоанн останется здесь. — Мелек провожает взглядом каждого, в суматохе выполняющего поручения во дворе. — Я доверяю ему больше, чем своему старшему сыну.

Об этом хан говорит достаточно тихо. На греческом. Чтобы ни одни лишние уши не услышали. Никто не посмеет оспорить его решения или сказать хоть слово против Девлетьяра, но осторожность сейчас не повредит.

Алексей тут же ловит за рукав одного из слуг, отсылая за своим старшим сыном. Вопросы можно будет задать потом. Как и говорил Алес, вести тут разносятся до смешного быстро. Иоанн прибегает сразу же. Вместе с Хало, который повсюду следует за молодым княжичем, пока у того нет личной охраны.

Иоанн слушает, затаив дыхание про посла, про генуэзцев, про столицу. Он все понимает и чуть хмурится, не удивляясь и не задавая лишних вопросов. Он легко берет на себя временное правление, да и любую ответственность, не ища в этом лишних смыслов. Надо значит надо. Сделает все, что может, и в лучшем виде.

Только в какой-то момент спина его стынет, а плечи становятся по-птичьему острыми. Княжич собирается уйти, стискивая зубы, — упустил, снова, — но Алексей возвращает сына и заключает в короткие крепкие объятия, чтобы прошептать:

— Мне вернуть обоих?

Мелек бы не пошел наперекор Порте. Ни с Генуей, ни с поддержкой Витовта — император Литвы легко мог бы одолжить ему войско по старой памяти даже ради такой безумной идеи. Но с Алексеем это уже не кажется невозможным. Разве что смертельно опасным. Кому, как не им, попытаться усмирить стихию? Или Порту, что почти равносильно.

Алексей исчезает из внутреннего двора первым. Валент и Алево проверяют подпруги лошадей, то и дело поглядывая на ворота, дожидаются, пока хан Герай со своим человеком показываются на фоне дворца. За ними идут остальные. И только Хвитан присоединяется к ним последним. Его Алексей встречает уже верхом, вглядываясь в пучину разрастающейся грозы. Конь чувствует нетерпение всадника, гарцует под ним, переступает с ноги на ногу. Посол разозлил не того человека.

Повелитель Солхата убирает волосы обломком стрелы, как это было заведено у его предков. Не разобрать, кто из них первым срывается с места, позволяя коню пуститься в галоп. Они летят наперегонки по степи, ощущая, как давит на плечи тяжелеющий воздух. Но небо разрывается, выпуская на землю дождь. Дышать становится легче.

Они даже не знают, в какой порт отправился посол. Нетрудно догадаться, что он попытается уплыть, но здесь вода по трем сторонам. Алево горбится по-вороньи, вглядывается в дождливую серость, пытаясь прочитать дорогу по следам. И некоторое время это действительно выходит. Вот только совсем скоро они достигнут развилки. Хан кривит губы с досадой, когда им приходится перейти на шаг, оглядывается на Алексея:

— Что делать-то будем?

— Молись, кому умеешь. Если обыскивать все побережье, мы потеряем пару суток. А здесь натоптано так, что нужных следов не разберешь. Разве что решение каким-то чудом свалится нам на голову.

И оно сваливается. Решение говорит громко, сумбурно, на валахский манер. На нем нет доспехов, а меч висит за спиной, как у самого настоящего разбойника. Прежде всего Алес показывает нужную дорогу. И когда они снова набирают скорость, перекрикивает ветер рассказом о том, что посол успел наворотить. Поразительно, сколько неприятностей может принести один дрянной человек при должном уровне власти.

Когда Асень добирается в своем рассказе до самого начала, в подробностях передавая разговор Джахана и Титая в коридорах дворца, Алексей готов взвыть: он лучше всех присутствующих знает об этой слабости парня. Заложники. Его всю жизнь пытают любимыми людьми. Ясно, откуда тут могут взяться проблемы с доверием.

В Кафу их пускают беспрепятственно, едва завидев Великого хана. Люди расступаются перед процессией, что минует главную площадь, направляясь сразу же в порт. Нет времени на переговоры.

С ними нет Дацио, который мог бы провести отряд по морю, не задавая лишних вопросов. Да и едва ли генуэзец не устал от их похождений. Как много золота надо отдать, чтобы тебя не сдали на руки страже по приезде в столицу Империи? Пока хан думает об этом, Алексей действует.

— Марий, где здесь собираются торговцы?

Среди шумных людей, снаряжающих корабли, среди запаха рыбы и соли, мокрых канатов и огромных сундуков находится знакомое лицо. Кефей, торговец пряностями и кофе, с которым князь успел познакомиться в Доросе, собирается отплыть в сторону Эдирне. Все же какая-то польза от этого посольства была.

— Ваша светлость?

— Моя, — соглашается Алексей.