Мао Цзэдун

Первые сообщения об участи Ли Лисаня достигли армии в марте 1931 года, а через три недели в «красную зону» из центра прибыла целая делегация во главе с Жэнь Биши. В январе ставший членом Политбюро, Жэнь привез с собой резолюции 4-го пленума и директиву, согласно которой — вплоть до особого распоряжения Постоянного Комитета — возглавляемый Мао ГФ К остался в Цзянси высшим органом партии. Восстановлен и Революционный комитет; Мао в качестве его секретаря и Чжу Дэ как Верховный главнокомандующий получили всю полноту власти не только в Цзянси, но и во всех зонах действия Красной армии. Подобный шаг объяснялся не благосклонностью центра к фигуре Мао, а, скорее, его недоверием к Сян Ину, известному своими близкими отношениями с Ли Лисансм. Возвышение Мао должно было принизить авторитет Сяна.

В это время Чан Кайши приступил ко второй попытке окружить отряды Красной армии. Под его началом находилось уже более двухсот тысяч человек. Чан решил не изменять старой стратегии и двигаться главными силами с северо-запада — в расчете разбить силы «красных» между «молотом» своих войск и «наковальней» многочисленных милитаристских группировок, сосредоточенных вдоль границ с Гуандуном и Фуцзянью. Но теперь командование националистической армии стало намного осторожнее: перед тем как продолжить движение вперед, гоминьдановцы тщательно укрепляли уже занятые районы.

Мао вместе с Чжу Дэ с февраля наблюдали за приготовлениями Чан Кайши. Вследствие разногласий с Сян Ином по вопросу «глубокого заманивания противника» в условиях столь значительного его численного превосходства никакой четкой стратегии ответных действий предложено не было. Прибытие делегации Жэнь Биши лишь внесло дополнительную сумятицу. Высказывались предложения вообще оставить базу и переместиться в южные районы Хунани. Мао и Чжу выступили против, мнения других командиров разделились; вспыхнул старый спор о рассредоточении армии.

Тем временем колонны гоминьдановских войск продолжали неотвратимо надвигаться. В конце марта отряды Красной армии сосредоточились в уезде Ниццу. События начали стремительно разворачиваться 17 апреля.

На следующий день после расширенного заседания Центрального Бюро, подвергшего критике действия Сян Ина, Мао добился своего и в вопросах военной стратегии. Отступление армии остановлено, совещание постановило превратить Цзянси в «основной район содействия продвижению советской власти по всей стране». Армия двигалась на север — для встречи с противником в наиболее уязвимом месте его обороны. Мао составил планы контрнаступления, цель которого — разорвать фронт гоминьдановцев и направиться на северо-восток в сторону Фуцзяни.

Спустя почти месяц с белых стен буддийского монастыря на вершине Байюньшань — Горы Белых Облаков — он наблюдал, как части 1-й армейской группировки Чжу Дэ ринулись по склонам холмов вниз, атакуя две гоминьдановские дивизии. Через час по условленному сигналу во фланги противника ударил Пэн Дэхуай. Бой закончился захватом более четырех тысяч пленных, пяти тысяч единиц стрелкового оружия, пятидесяти пулеметов, двадцати пушек и радиостанции — вместе с ее персоналом. В ходе успешного двухнедельного наступления Красная армия нанесла поражение еще нескольким вражеским подразделениям и заняла в Фуцзяни город Цзяньнин. Потери противника исчислялись тридцатью тысячами в живой силе и двадцатью тысячами винтовок. Войска Чаи Кайши были разгромлены, он отдал приказ об отступлении.

На этом все споры о тактике действий Красной армии прекратились. Руки Мао и профессиональных военных оказались полностью развязаны.

Однако последствия победы едва не перечеркнули достигнутое. Пока «красные» оставались для Чан Кайши кем-то вроде горстки бандитов, он не слишком переживал, когда им удавалось уйти от наказания. Но внезапное появление боеспособной армии, обращающей в бегство его лучших генералов, было опасностью куда более серьезной. В спешном порядке Чан начал собирать пополнение, и к концу июня его уже трехсоттысячное войско было почти готово к третьей кампании.

Это стало полной неожиданностью как для Мао, так и для руководства партии в целом. Безусловно, уже с конца мая всем было понятно, что третьего удара гоминьдановцев не избежать, но никто не ожидал той скорости, с которой противник успел подготовить новую операцию. Во второй половине июня отряды Красной армии разошлись по всей Фуцзяни, занимаясь мобилизацией населения и сбором средств. Еще 28-го Мао рассчитывал, что у него в запасе есть два-три месяца, но 30-го в его распоряжении оставалось всего десять дней. Уже по истечении недели ЦК обратился к армии с экстренным письмом, предупреждая военных: «Третья схватка с Гоминьданом неизбежна, и будет она исключительно жестокой. Чтобы добиться победы, веем необходимо работать в десять раз напряженнее, чем раньше».

Два последующих месяца стали для Красной армии самыми трагичными.