Мао Цзэдун

6 сентября Мао и Чжу Дэ с интересом наблюдали за тем, как отряды националистов выходили из синго и устремлялись к северу. На прощание Чан Кайши увеличил награду за головы красных командиров — живых или мертвых — с пятидесяти до ста тысяч долларов.

Еще раз Мао получил все основания заявить, что его стратегия не только безошибочна — она победоносна. Красная армия уничтожила семнадцать полков противника, нанеся ему тридцатитысячные потери в живой силе: убитыми, ранеными и взятыми в плен. У коммунистов остались районы двадцати одного уезда на юге Цзянси и западе Фуцзяни с общим населением более двух миллионов человек. Но и Красная армия в отличие от первых двух столкновений с Гоминьданом понесла значительный урон. Войска Чан Кайши так до конца и не были разбиты. Победа досталась партии как бы сама собой.

18 сентября 1931 года японская армия оккупировала Маньчжурию. Весь следующий год внимание Чан Кайши привлекали уже совсем другие проблемы. Но и он понимал, что начатое в Цзянси требовало продолжения. Обе стороны сознавали: впереди их ждут новые бои.

После распада единого фронта с Гоминьданом прошло четыре года. Партия взяла курс на вооруженное восстание. Лидеров китайской революции — Цюй Цюбо, Ли Лисаня, Чжоу Эньлая и Мао Цзэдуна — объединяла неугасимая вера в скорую победу, в то, что недалек тот день, когда Китай превратится в мощную коммунистическую державу.

Различными были лишь их взгляды на методы и сроки. Но в революции методы и сроки решают все.

Болезненный молодой литератор Цюй Цюбо, любитель Толстого и Тургенева, и Ли Лисань, видевший смысл своей жизни в борьбе за коммунизм, были убеждены в неизбежности прихода всеочищающей мировой революции. В 1935 году в письме из гоминьдановской тюрьмы, написанном незадолго до казни, Цюй признавался: если бы он остался у руля партии, то повторил бы все ошибки Ли Лисаня. «Разница между нами заключается в том, что мне не хватает его решительности — то есть его мужества», — признался Цюй.

Деятельности Ли Лисаня, одержимого идеей «высокого революционного подъема», Коммунистическая партия Китая обязана значительным укреплением своего боевого духа. Успевший стать незаменимым исполнителем, Чжоу Эньлай с присущим ему организационным талантом проводил в жизнь тот курс, который указывала партии Москва. Но доминировали в этой четверке взгляды самого прагматичного из них — Мао, пусть даже и впадавшего время от времени в явный романтизм.

К 1931 году по двум главным спорным вопросам — роли Красной армии в революции и взаимоотношений между городом и деревней — партия приняла точку зрения Мао. Меры, принятые 4-м пленумом ЦК КПК в отношении Ли Лисаня, равно как и данная 6-м съездом партии оценка взглядов Цюй Цюбо, свидетельствовали о безусловной победе линии Мао. Пленум признал, что выработанная Ли и Чжоу политика действий партии «абсолютно не учитывала настоятельной необходимости консолидации сил на территории «красных зон», принижала значимость тактики партизанской войны и исходила из авантюристической и догматической стратегии захвата армией больших городов». Лучше не сказал бы и сам Мао.

Летом Коминтерн пришел к выводу, что «движущей силой революции в ближайшем будущем станет Красная армия, она превратится в тот организационный центр, куда устремятся все силы революционных рабочих и трудового крестьянства». Это, в свою очередь, определило и главные задачи партии: дальнейшее укрепление армии, расширение «красных зон», создание новых властных органов — Советов и мобилизация на борьбу рабочих и крестьян в гоминьдановских «белых зонах». Поскольку размах крестьянского движения намного превосходил масштабы выступлений рабочих, деятельность партии в городах должна направляться на всемерную поддержку советских районов в сельской местности.

О вооруженных восстаниях в городах резолюция Коминтерна и не упоминала.

ГЛАВА 8 ФУТЯНЬ: ПОТЕРЯ НЕВИННОСТИ

Переход после 1927 года к стратегии, навязанной партийному руководству практическими нуждами революции и необходимостью выжить, сопровождался фундаментальными переменами в природе самой партии.

Лидеры КПК называли процесс преобразований «большевизацией», и термин этот довольно точно передавал суть: нововведения сознательно преследовали цель претворить в жизнь практику большевиков и создать сильную, централизованную политическую машину. Сказывались и иные факторы. Развернутая Сталиным кампания против Троцкого и Бухарина явила собой образец внутрипартийной борьбы, по законам и логике которой в конце 1929 года в троцкизме были обвинены Чэнь Дусю и Пэн Шучжи. Через пятнадцать месяцев правоуклонистами назовут Хэ Мэнсюна и Ло Чжанлуна — близкого друга Мао со времен учебы в Чанша.