Мао Цзэдун

У привыкших к буйной растительности морского побережья южан воля к жизни была парализована уходившими в бесконечность пустыми пространствами. Будущий министр иностранных дел КНР Цзи Пэнфэй, служивший тогда медбратом, писал: «Каждое утро мы устраивали перекличку тех, кто еще оставался жив. Некоторые лежали с открытыми глазами, но не имели сил подняться. Когда их ставили на ноги, они тут же валились в траву — уже мертвыми…» В переходе через нагорье Красная армия потеряла столько же людей, сколько погибло тремя месяцами раньше на крутых склонах Цзяцзиньшани.

Первой из адского плена болот вышла правая колонна Мао. Чтобы преодолеть семьдесят километров, отделявших Моуи от Баси, ей потребовалось шесть дней. Не успев ощутить под ногами твердую землю, красноармейцы были вынуждены вступить в бой с подоспевшей из восточных районов гоминьдановской дивизией — и они разбили ее!

Между тем заканчивался август, войскам Мао требовалось отдохнуть и перевести дух. Двигавшаяся в ста километрах от них под руководством Чжан Готао левая колонна тоже предприняла попытку пересечь топи. Когда ее передовой отряд подошел к притоку Хуанхэ реке Гэцю, то обнаружил, что вышедшая из берегов вода сделала переправу невозможной. О принятом решении повернуть назад Чжан известил Мао по радио, в капризном, детском раздражении обвинив его в собственных проблемах и приказав обеим колоннам разворачиваться на юг: «Отрезанные непроходимыми болотами, мы погибнем до единого человека, если ничего не предпримем. Места здесь пропитаны запахом смерти. Вы, уважаемый старший брат, настаивали на Баси. Полюбуйтесь теперь результатами! Продвижение на север не только неразумно, оно принесет нам лишь новые жертвы».

Вспыхнул яростный обмен радиограммами. Политбюро требовало неуклонного соблюдения первоначального плана. Чжан Готао стоял на своем: план никуда не годится. 8 сентября Чжан приказал своим командирам, приписанным на время похода к 1-й армии, вернуться в расположение основных сил.

Ночью произошло совещание Политбюро. Чжоу Эньлай, месяцем ранее заболевший гепатитом, принимал в нем участие, лежа в паланкине. Собравшиеся в самых примирительных тонах отредактировали составленный Мао текст радиограммы: «Мы, твои братья, надеемся, что ты еще раз обдумаешь предлагаемое нами решение… и согласишься пойти на север. Армия находится в нелегком положении, которое требует благоразумия от каждого».

Наутро Чжан Готао его проявил.

Но в посланной им радиограмме прозвучала некая настораживающая нота. Старый соперник Мао еще по Цзинганшани, 290 крупноголовый Пэн Дэхуай почуял ловушку и отдал тайный приказ своим войскам надежным щитом прикрыть штаб-квартиру Политбюро. Затем он обратился к Мао за советом: не стоит ли на случай предательской атаки взять командиров 4-й армии в заложники? Поразмыслив, Мао дал отрицательный ответ, а двумя часами позже начальник штаба Е Цзяньин получил перехват второй, секретной радиограммы Чжан Готао. В ней Сюй Сянцяню и его комиссару Чэнь Чанхао, столпам 4-й армии, приказывалось развернуть части правой колонны на юг. Между строк легко угадывалось распоряжение применить силу против всякого, кто предпримет попытку остановить их.

Мао, Бо Гу, Чжан Вэньтянь и Чжоу Эньлай собрались вновь, уже в штабе Пэн Дэхуая. Краткое совещание пришло к выводу, что, кроме как нанести удар первыми, другого выхода у них нет. Линь Бяо, чьи подчиненные находились в Эцзе, в двадцати милях к северо-западу, приказал ожидать развития событий на месте.

Позже Мао сказал, что в ту ночь судьба Красной армии висела на ниточке. За год, прошедший после выхода из Юйду, армия прошла почти десять тысяч километров и участвовала более чем в двухстах сражениях. На долю ее бойцов — в большинстве своем неграмотных крестьян — выпали испытания, которые показались бы невыносимыми для любой другой, более современной и подготовленной армии. Вырвавшись из болот, вооруженные силы коммунистов потеряли около девяти десятых всего личного состава. Неужели сейчас горстке смельчаков, принесших в жертву жизнь своих товарищей, предстоит пасть в кровавой междоусобной схватке?

В два часа ночи, под покровом глубокой темноты, части Пэн Дэхуая беззвучно покинули расположение. Е Цзяньин и Ян Шанкунь, прихватив с собой полный комплект топографических карт, украдкой покинули штаб Сюй Сянцяня и присоединились к войскам Пэна.