Мао Цзэдун

Для Мао Совещание семи тысяч, как оно было названо впоследствии, явилось в высшей степени неприятным уроком. Самокритика, пусть даже умеренная и весьма дозированная, не доставила ему наслаждения, но Председатель понимал: без нее подвести черту под прошлым было бы невозможно. Враждебность, проявленная делегатами из провинций к политике «большого скачка», привела его в смятение, равно как и раздававшиеся из зала требования объяснить чудовищную трагедию. «С утра до вечера ныть и жаловаться, по ночам играть в мацзян, жрать три раза в день, а потом пускать ветры — вот что означает для них марксизм-ленинизм», — недовольно буркнул Мао своему секретарю. Еще меньшее удовольствие доставила ему эскапада Пэн Чжэня, однако изменившиеся условия уже не позволяли Председателю действовать столь же решительно, как в случае с Пэн Дэхуаем. Кроме того, на совещании дали о себе знать некие подспудные настроения участников, ожидавших реабилитации обесславленного маршала — теперь, когда объективность его критики «большого скачка» подтвердила сама жизнь. Лю Шаоци, сознававший, что оправдание Пэна серьезно подорвет его собственную позицию, категорически воспротивился возвращению бывшего министра обороны в политическую жизнь, однако говорил об этом в таких выражениях, чтобы аудитория поняла: высказанные Пэн Дэхуаем замечания были правильными и своевременными, а вина его заключалась в «тайном сговоре с СССР» и «попытке развала партийного руководства».

Речь Лю также дала Мао основания для беспокойства.

Повторив как заклинание несколько раз фразу «начиная с 1958 года наши успехи доминируют, а недостатков становится все меньше», Лю Шаоци признал (чего никогда не делал Мао), что в некоторых районах страны имело место значительное отставание, а общее соотношение успехов и провалов составляет не девять к одному (по Мао), а семь к трем.

Однако более всего Председателя тревожило то, что совещание ничего не дало в плане подтверждения основных социалистических ценностей. «Если Китай не создаст социалистическую экономику, — предупредил он делегатов, — то нас ждет… судьба Югославии, превратившейся, по сути, в буржуазное государство». Ответа из зала не последовало. В условиях полной разрухи делегатов менее всего интересовало сохранение социалистических святынь.

Когда совещание закончилось, Мао отправился в Ханчжоу и пробыл там до середины июня, в первый раз оставив партийные и государственные дела целиком на усмотрение триумвирата Лю Шаоци, Чжоу Эньлая и Дэн Сяопина.

Председатель был обижен: он не испытывал ни малейшего желания заниматься политикой, с которой в глубине души не мог согласиться. Но ему хотелось проверить своих коллег: пусть покажут, из какого теста сделаны. Но имелась и еще одна параллель. В критические моменты 20-х и 30-х годов Мао так же, вольно или невольно, отходил от дел — чтобы выбрать момент для триумфального возвращения.

И на этот раз ему не пришлось долго ждать.

В марте Мао отправил своего секретаря Тянь Цзяина в Шаошань, чтобы из первых рук узнать о. положении крестьян. Тянь был поражен, узнав, что больше всего их интересует «система семейного подряда», вызвавшая резкое неодобрение Председателя. Деревенские жители объяснили, что с началом в 1955 году коллективизации урожайность из года в год падала, а возврат к фермерскому хозяйству давал надежду на исправление ситуации. К маю Тянь и сам убедился: семейный подряд, каким бы политически сомнительным он ни казался, в условиях отчаянной нужды был единственным средством увеличить производство продуктов питания. С этим соглашались Чэнь Юнь и Лю Шаоци. На Июньском совещании Секретариата ЦК Дэн Сяопин привел сычуаньскую поговорку: «Не важно, какого цвета кошка, белого или черного — главное, чтобы она ловила мышей». Руководитель сельскохозяйственного отдела ЦК Дэн Цзыхуэй, неоднократно споривший с Мао по вопросу создания кооперативов, составил государственную программу перехода к «системе семейного подряда». В любом случае, говорил он, во многих местностях крестьяне уже осуществляли ее на практике. Летом 1962 года фермерами обрабатывалось около двадцати процентов земельных угодий страны.

Когда Тянь рассказал Председателю об увиденном, Мао повторил слова, сказанные им Дэн Цзыхуэю семью годами ранее: «Крестьяне хотят свободы, но нам-то нужен социализм». Бывают времена, сухо заметил он, когда «мы не можем слепо потакать желаниям масс, и сейчас как раз такой случай».