Мао Цзэдун

8 августа ЦК с покорным единодушием утвердил детализированный самим Мао документ, известный как «Шестнадцать пунктов». Документ стал развернутой программой действия, которое в течение трех последующих лет будет разворачиваться в масштабе всей страны. Так начиналась «великая смута» — «далуань».

«Культурная революция», говорилось в «Шестнадцати пунктах», явится «великой революцией, которая устремится в глубину человеческих сердец, бурным, непреодолимым потоком, напрочь сметающим буржуазную и феодальную идеологию. Она утвердит пролетарское мировоззрение и водрузит над человечеством Красное знамя идей товарища Мао Цзэдуна». В ходе этой идущей от самых низов общества революции широкие народные массы добьются своего полного освобождения. «Доверьтесь массам, — призывал Мао партию, — положитесь на них, уважайте их инициативу, забудьте о страхах и не опасайтесь волнений». Почти то же самое он говорил в 1957 году. Теперь же его авангардом стала «революционная молодежь — дерзкие и отважные первопроходцы». У нес уже иные задачи, совсем не те, что выдвигал Мао перед буржуазной интеллигенцией в ходе кампании «ста цветов». На острие атаки находились не праздность и высокомерие партократов, а «все те руководители, которые пошли по капиталистическому пути».

Председатель еще не был готов во всеуслышание заявить о том, что их предводителем является Лю Шаоци. Но когда пленум избрал новый состав Политбюро — по списку, в нарушение требований устава КПК, подготовленному не организационным отделом партии, а Цзян Цин, — со второй ступеньки иерархической лестницы Лю переместился на восьмую.

«Передний край» и «второй план» ушли в прошлое. Единственным заместителем Мао стал Линь Бяо — он занял пост вице-председателя партии. Премьер Госсовета Чжоу Эньлай остался по-прежнему третьим в списке, но, подобно вечно жалующимся на здоровье Чэнь Юню и Чжу Дэ, лишь рядовым членом Постоянного Комитета. К этим троим присоединились убежденные сторонники Председателя Чэнь Бода, Кан Шэн и первый секретарь Гуандунского провинциального комитета Тао Чжу, занявший в Секретариате место Пэн Чжэня. Неожиданное повышение получил Дэн Сяопин: несмотря на тесные связи с Лю, он передвинулся с седьмого места на шестое.

До Дэна руки Председателя еще не дошли.

1 августа, в день открытия пленума, Мао обратился в письме к «красным охранникам» средней школы при Университете Цинхуа со словами «горячей поддержки». Его послание стало сигналом, по которому зародившиеся в Пекине организации хунвейбинов начали победоносное шествие по стране.

Через две недели на площади Тяньаньмэнь состоялся первый из десяти грандиозных маршей. Со всех концов Китая на него съехались около миллиона хунвейбинов? В полночь 17 августа отряды школьников и студентов, распевая революционные песни, с красными флагами и портретами Председателя в руках прошли по главной улице столицы Чанъань дацзе — «Проспекту Великого Спокойствия». Мао появился перед ними в первых лучах восходящего солнца. В начале шестого утра он вышел из ворот Запретного города, недолго пообщался с толпой и поднялся на башню Тяньаньмэнь, где его уже ждали гордые своей миссией представители «красных охранников».

Чтобы подчеркнуть боевой дух происходящего, Председатель облачился в зеленую униформу НОА. Последний раз он делал это при отправке в 1950 году «добровольцев» в Корею.

Митинг начался со звуков гимна «Алеет Восток». Восторгами толпы мастерски дирижировали Чэнь Бода и Линь Бяо, громко скандируя: «Мао — это наш великий вождь, великий учитель, великий кормчий и великий военачальник!» Поднявшаяся из толпы школьница булавками прикрепила к рукаву Председателя красную повязку с белыми иероглифами «хун», «вей» и «бин». Стоящая внизу толпа неистовствовала. Мао не произнес ни слова — в этом не было никакой нужды.

«Я хочу сообщить вам великую новость — с ее величием не сравнится даже небо, — говорил школьник в типичном письме домой. — Сегодня я видел нашего самого-самого-самого-самого дорогого и любимого вождя — Председателя Мао! Товарищи, честное слово, я видел Председателя Мао! Я так счастлив, что сердце мое готово выпрыгнуть из груди… Мы все прыгаем от радости! Мы поем песни! Посмотрев на наше Красное Солнышко, я как сумасшедший носился по улицам Пекина… Я видел его так четко, так ясно, и он выглядел таким могущественным… Товарищи, как мне описать, что я испытал в тот момент? Я не смогу сегодня заснуть! Пусть сегодняшний день будет днем моего рождения! Я начал новую жизнь!»