Маоисты. Филиалы Пекина в Западной Европе

Промосковская компартия в свою очередь обвинила проитайскую группировку в том, что она пыталась подкупить одного из ведущих её членов, предложив ему 100 тысяч франков за переход в их партию и за согласие выставить свою кандидатуру на выборах. Ещё больше вражда между обеими партиями усилилась в период подготовки к коммунальным выборам в октябре 1964 года. Предвыборная полемика велась в предельно ругательном и оскорбительном тоне. «Красные» коммунисты заклеивали плакаты своих «жёлтых» соперников листовками с надписями «Осторожно, фальсификаторы!», обвиняли их в том, что они используют в своих тёмных целях название коммунистической партии, утверждали, что для сторонников Пекина «все средства хороши, лишь бы средства эти служили целям борьбы против нашей коммунистической партии»[373]. Пропекинская компартия между тем открыто заявила, что рассматривает участие в выборах как шаг, имеющий большое значение для всего коммунистического движения Западной Европы. Несмотря на развёрнутую коммунистами маоистской ориентации интенсивную пропагандистскую кампанию, на ведение которой они получили «несколько сотен тысяч швейцарских франков», они собрали на выборах всего 12,5 тысячи голосов[374]. Однако в некоторых пригородах Брюсселя они записали в свой актив почти столько же голосов, сколько и промосковские коммунисты[375].

С предельной ненавистью друг к другу вели обе компартии кампанию по выборам в парламент в мае 1965 года. Просоветские коммунисты сжигали листовки прокитайцев, громили их парткомы, нападали группами на отдельных их сторонников. Во время одной из потасовок был убит один из членов промосковской компартии, после чего его партия сразу заявила, что пропекинская группа — это «партия убийц». Последняя в свою очередь напоминала о «ночах террора, которые в свое время устраивали СА и СС в Германии»[376]. Пропекинская компартия получила по всей стране 23 903 голоса, или 0,46 %. Даже в радикальном районе Шарлеруа она не собрала и 2 % голосов избирателей, однако отобрала значительную часть голосов у своих соперников промосковского направления[377].

Первые «чистки»

Вскоре наступил первый большой кризис: бывший начальник станции Северного вокзала в Брюсселе Морис Массо, который в 1963 году был принят Мао Цзэ-дуном, а в 1964 году избран в состав политбюро ЦК партии и ещё в 1965 году стоял вторым в списке кандидатов на выборах, из-за разногласий с Гриппа́ был исключен из партии. В ноябре 1965 года он и трое его дружков ворвались ночью в здание ЦК, направили пистолеты на своих бывших соратников и унесли несколько множительных аппаратов и пишущих машинок. Незадолго до этого они заняли помещение парткома в Льеже, с оружием в руках успешно отстояли его от брюссельских прокитайцев и основали новую пропекинскую, но враждебную Гриппа́ компартию[378]. Затем в течение ещё некоторого времени Массо распространял выпускавшееся в прежнем оформлении и практически под тем же названием (лишь с добавлением — «Внутренний бюллетень») контриздание. В нём с нескрываемой злобой и завистью поносились бывшие пропекинские друзья в центральном руководстве, которые «живут на широкую ногу, получая по 30—40 тысяч франков в месяц, а некоторые и того больше, имеют прислугу, дорогие автомашины, посещают изысканные рестораны, совершают дальние путешествия»[379]. А Гриппа, имевший виллу на авеню Обсерватуар в Брюсселе, получал якобы в пять—шесть раз больше.

Вскоре за связи с Массо был исключён из партии как «мелкобуржуазный карьерист» руководитель молодёжной организации Альберт Фауст. Он и несколько его молодых друзей начали издавать свой собственный печатный орган пропекинского направления «Ке фэр?» и газету «Авангард». В своих публикациях они изображали группу Гриппа́ как «сборище мелкобуржуазных элементов и плохо замаскированных троцкистов» и защищали Массо. Но через некоторое время, в апреле 1967 года, после внутренней борьбы за власть они отмежевались от Массо, «этого авантюриста», «нигилиста» и «фашистского гангстера»[380].

Отношение к культурной революции и войне Израиля

Пропекинская компартия Бельгии приветствовала культурную революцию в Китае, хотя и не с таким энтузиазмом, как другие осколочные группы. «Её нынешние победы,— заявляла она,— наши победы. Наши товарищи, организаторы этой грандиозной главы мировой истории, имеют право на нашу глубокую признательность и полную солидарность»[381].

Вызванная культурной революцией в Китае активизация деятельности пропекинской компартии не могла, однако, затушевать раздиравшие её внутренние раздоры: за «фракционную деятельность, выразившуюся в создании антипартийной группировки», были исключены и объявлены «врагами партии» член политбюро Морис Делонье и секретарь «Брюссельской федерации» Альфонс Муренхаут[382].