Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

В результате на каждого выселенца составлялась анкета, которая заполнялась «в одном экземпляре регистратором путем личного опроса каждого выселенца по месту его жительства и подписывалась регистратором и выселенцем». В анкете требовалось указать фамилию, имя, отчество выселенца, их изменение, год и место рождения, национальность и родной язык, гражданство, партийность, образование, специальность, профессию, место работы, занимаемую должность или род занятий, семейное положение, наличие близких родственников — невыселенцев и их точный адрес и т. д. (всего 21 вопрос). Ряд вопросов включал в себя сбор информации о службе в армии с указанием последней должности и звания; о нахождении в плену, службе в воинских частях противника, проживании на временно оккупированной противником территории (когда, где, чем занимался или где служил). В анкете присутствовал также сакраментальный для советской учетной системы вопрос о пребывании за границей (в связи с чем, какой период времени и чем занимался). Выяснялось наличие судимости (когда, каким органом, за что, на какой срок был осужден). Некоторые вопросы были посвящены выяснению обстоятельств жизни выселенца до депортации: откуда и когда выселили, когда прибыл на спецпоселение, в каких районах, областях, краях, республиках проживал ранее на спецпоселении. Последний вопрос анкеты уточнял «точный адрес выселенца-спецпоселенца в настоящее время (город, название улицы, номер дома, селение, аул, сельсовет)»[1067].

Несмотря на то что список вопросов был значительно расширен по сравнению с военным временем, очевидно, что большая часть вопросов анкеты не имела для органов МВД принципиального значения. Как нам представляется, основное назначение анкеты заключалось в сборе «противопобеговой» информации с целью выявления возможных направлений побегов или родственников, способных принять бежавших. По своей сути анкета имела ограниченный, формальный характер, а ряд положений был откровенно дискриминационным. Так, несмотря на постоянно присутствовавшие во всех анкетах учета спецпоселенцев вопросы об образовании и специальности, подавляющее большинство депортированных использовалось без учета этих данных, на низкоквалифицированных работах в промышленности или в сельской местности.

Руководством МВД был предпринят ряд мер по повышению точности собранной информации. Чтобы избежать умышленных искажений полученной от спецпоселенцев информации, регистратору при заполнении анкеты вменялось в обязанность: «а) объявить выселенцу-спецпоселенцу, что за дачу о себе неправильных сведений он несет ответственность по закону; б) проверить имеющиеся на руках у выселенца личные документы»[1068]. Однако предпринятые меры не гарантировали полноты и точности собранной информации. Выселенцы компенсировали жесткие требования учета «забывчивостью и утратой личных документов в военное лихолетье»[1069]. На основании заполненных анкет местный и центральный аппараты ОСП составляли статистические отчеты по районам, краям, областям, республикам.

Полный переучет был закончен к весне 1949 г. В итоге на 10 марта 1949 г. было определено общее количество выселенцев-спецпоселенцев — 2 млн 275,9 тыс. чел. Однако на учете спецпоселений на 1 апреля 1949 г. числилось 2 млн 368 тыс. 824 чел. Разницу в 92 924 чел. ОСП объяснял тем, что они «переучет не проходили как временно отсутствующие». К ним относились мобилизованные в 1942–1944 гг. в «трудармию» (4786 чел.), арестованные и отбывавшие сроки наказания в лагерях и тюрьмах (49 235 чел.), находившиеся в бегах (21 350 чел.), в пути на соединение с семьями (7940 чел.), в инвалидных и детских домах (3073 чел.), а также 6540 чел., местонахождение которых не было установлено[1070].

Следующим шагом на пути к систематизации статистической информации стала организация новой системы персонального учета выселенцев. Своим приказом «Об организации персонального учета выселенцев-спецпоселенцев» министр внутренних дел предписал:

«По материалам, полученным в результате проведения переучета выселенцев-спецпоселенцев, организовать в первом спецотделе МВД СССР картотеку централизованного персонального учета выселенцев-спецпоселенцев»[1071]. После обработки материалов переучета и составления статистического отчета отделы спецпоселений МВД — УМВД заполняли учетные карточки по формам № 5 и 6, в соответствии с инструкцией «О постановке централизованного персонального учета выселенцев-спецпоселенцев»[1072].

Несмотря на все усилия по ужесточению системы статистического учета, она периодически давала сбои. Так, выступая 19 июля 1949 г. на совещании в МВД, министр отметил, что во время переписи оказались «потерянными» около 10 тыс. выселенцев[1073]. В условиях отсутствия свободы передвижения спецпоселенцев, постоянного контроля и надзора со стороны НКВД данный показатель свидетельствовал о несостоятельности надзорных органов, оказавшихся неспособными наладить точный учет подконтрольного контингента.