Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

В заключение следует отметить еще одну сторону правового регулирования религии в СССР: широко практиковавшиеся преследования верующих не только по собственно «советскому законодательству о религиозных культах», но также в результате определения религиозной активности как сугубо светской деятельности, которая якобы подпадала под уголовные законы или нормы административного права. Преследовались такие виды деятельности, как организация петиций, собраний, отказ участвовать в государственных церемониях, брать в руки оружие, обучение детей (даже собственных) религии, благотворительность и даже попытки провести ремонт молитвенных помещений, придать им «благолепие». Верующих, критиковавших советское законодательство о культах и практику его применения, наказывали за «антисоветскую пропаганду», «распространение заведомо ложных сведений, порочивших советскую государственную и общественную систему». Организация религиозного собрания на открытом воздухе квалифицировалась как нарушение общественного порядка, руководителей религиозных обществ привлекали к ответственности за «тунеядство» и «паразитический образ жизни» и т. д.

Анализ правового положения религиозных меньшинств в СССР показывает, что советское государство, полностью перечеркнув принципы свободы совести и отделения церкви от государства, создало законодательство о религиозных культах, ограничительно-запретительное по своей направленности и сути. Оно закрепило исключительное право государства в сфере прав верующих и свободы совести на осуществление легитимного насилия, придав последнему квазиправовую форму.

2.2. Численность в 1920–1950-е гг

Одной из первопричин повышенного внимания к сектам со стороны партийно-советского руководства на всем протяжении советской эпохи стало динамичное развитие церквей баптистского толка в 1920-е гг. Отсутствие достоверной статистики, равно как и заявления ряда влиятельных деятелей партии, породили в эти годы миф об огромном количестве сектантов. В определенной степени складыванию мифа способствовали явно завышенные цифры, озвученные руководством ряда конфессий. Так, в 1922 г. лидер евангельских христиан И. С. Проханов объявил, что Всероссийский союз евангельских христиан (ВСЕХ) насчитывает 2 млн членов и последователей. В сентябре 1924 г. 2-м Всероссийским Съездом духовных христиан-молокан число членов конфессии также было определено в 2 млн чел. Активный представитель идеи о сотрудничестве «сектантов» с большевиками в деле коммунистического строительства толстовец И. М. Трегубов неоднократно озвучивал цифру в 25–30 млн чел., известный знаток сектантства В. Д. Бонч-Бруевич оценивал численность сектантов в 35 млн чел. (10 млн — протестантские конфессии, 25 млн — старообрядцы). Формулируя на XIII съезде РКП(б) тактику партии по отношению к сектантству, Г. Е. Зиновьев также оперировал десятимиллионной цифрой стихийных «коммунистов-сектантов».

Руководители тайной полиции, по роду деятельности занимавшиеся борьбой с религиозными организациями, более реально оценивали численность сектантства. В 1924 г. глава Секретного отдела (СО) ОГПУ Т. Д. Дерибас назвал в числе объектов «работы» отдела «многочисленные сектантские общины с миллионным составом» и «антимилитаристов военного времени». Всего, по мнению Т. Д. Дерибаса, под постоянным наблюдением должно было находиться более 2 млн политических противников режима[194]. В докладе СО ОГПУ от 27 мая 1924 г. «Баптисты и евангелисты» последние были определены как самая большая сектантская группировка в СССР численностью в 2,5–3 млн чел.[195]

Спустя 2,5 года, информируя Оргбюро ЦК ВКП(б) о деятельности «сектантства», начальник 6-го отделения СО ОГПУ Е. А. Тучков оценил динамику роста евангельских верующих с 300 тыс. в 1917 г. до 3 млн в середине 1920-х гг., указав на безусловную опасность для советской власти со стороны «мистических сектантов» (баптистов, евангельских христиан, адвентистов, молокан и духоборов) по сравнению со старообрядцами[196]. Аналогичные цифры роста баптистов и родственных им конфессий — с 0,5 млн до 2,5 млн чел. — привел председатель Антирелигиозной комиссии при ЦК ВКП(б) Е. М. Ярославский, выступая 10 декабря 1928 г. на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б)[197]. В 1929 г. на II съезде Союза воинствующих безбожников СССР другой известный антирелигиозный деятель и специалист по сектантству, Ф. М. Путинцев, оценил общее количество «сектантов»-протестантов в 1 млн чел. и подверг резкой критике В. Д. Бонч-Бруевича за недостоверную статистику в отношении евангельских церквей. Цифру в 35 млн сектантов Ф. М. Путинцев справедливо назвал выдуманной и заявил, что подобные цифры ведут к панике среди партийных и советских работников. «Баптисты, евангелисты и адвентисты — это секты боевые, которые опасны для нас, которые имеют тенденцию к росту, у них применяются новые методы обработки молодежи. Значит, о них надо говорить, но не разводить паники», — призывал Ф. М. Путинцев[198].