Мария Каллас. Дневники. Письма

Дорогая Бруна!

Посылаю тебе чек – он прилагается ниже – на 195 000 новых франков. Естественно, и квитанция тоже.

Скажи месье Гранпьеру: мне бы хотелось, чтобы к моему приезду он поставил два торшера – в гостиной и в столовой. Скажи, что они, по-моему, красивые и, наверное, я решусь.

По правде говоря, я надеюсь, что в маленькой гостиной освещение станет лучше. Напомни ему, чтобы сменил китайские лампы. И напольные абажуры. Я уже просила его, это простое напоминание. И попроси садовников поторапливаться с балконами. Разумеется, мне хотелось бы чего-нибудь очень красивого, в прекрасных и прочных горшочках. И мне не хочется уж слишком-слишком долго дожидаться, пока вырастут зеленеющие стебли или плющ. Мне хочется, чтобы они скрывали от моих взглядов улицу и сквозь них ничего бы не было видно, но пусть они будут элегантными. И не слишком дорогими – зато сильными и красивыми. Позвони Тарике и попроси ее соорудить какой-нибудь ковер – и крепко скроенный, и красивый. И пусть закажет подставку для ног у пианино, столы и другую мебель, такую, чтобы не протирался ковер.

Напомни Капитанакису, что месье Гого должен прислать четыре рамы до конца месяца.

Что там слышно насчет настенных часов в гостиную? Надеюсь, замок в сейфе благополучно сменили?

Попроси Хэнлета настроить пианино на полтона выше, и, когда все уже начнут работать, надо заказать ковер для коридора и, может быть, еще один маленький – для студио. Канапе в студио я должна поискать сама, чтобы был бархатистым, как прежний, а не склеенным из шариков. Прежний нравился мне больше. Я еще не знаю, каким курсом мы плывем, но, думаю, начиная с этого дня до 30 марта направимся в Пуэрто-Рико. Подождем остальных и решим. Тогда потом я вернусь или проездом сначала буду в Нью-Йорке. Я тебе позвоню.

18 апреля мы судимся в Лондоне с Верготтисом[290], вот еще радость-то!

Мне не хватает вас, но время летит быстро. Собаки в прекрасной форме.

Все замечательно, и до скорого. Развлекайтесь, если можете. Если короткого парика с головой нет, может быть, он в Глифаде?

Если позвонит в дом Джорджо, то он поймет. Если же нет, надо поискать его у «Александра» [салон-парикмахерская]. Он у них должен быть и наверняка они его куда-то дели. Спроси месье Жерара де Ван Клифа [&Арпельса], сколько он хочет за серьги с бриллиантами (каскадом). И спроси, сколько хочет тот ювелир с Виктора Гюго [проспекта] за золотые часы, такие же, как мои, и можно ли заплатить за них переводом.

Твоя Мария.

P.S. Передавай от меня привет Консуэло[291]. Купи мне эту жидкость у Джонса. Она прекрасно подходит для протирки глаз.

P.P.S. Разбери мой трельяж, ящички и т. д. Опиши мне все в подробностях!

Тиди и Уолтеру Каммингс – по-английски

Париж, 3 апреля 1967

Дорогие Тиди и Уолтер,

какая меня взяла досада, что я не встретилась с вами в Майами. Ваше послание я получила в тот самый день, когда уезжала на денечек из Майами в Палм-Бич. Назавтра я звонила вам или уж, точнее, пыталась с вами связаться, но мне всегда отвечали, что вы вне пределов досягаемости нашей телефонистки. А мне уже пора было возвращаться в Париж.

Как вы поживаете? Мне вас не хватает. Семейство ваше, должно быть, подросло, ведь прошло уже так много времени. А какие у вас планы?

Я буду в Париже до 12 или 13 апреля, потом еду на этот отвратительный суд в Лондон, до 20 или 22-го. А потом опять в Париж. У меня только один план – учиться и следить за тем, как поддерживается моя энергетика для работы в будущем. Мне бы очень хотелось вернуться к активной жизни, и я должна сделать то же и в плане финансов, но надо очень постараться снова стать такой выносливой, какой только смогу стать.

Надеюсь на лучшее. И снова – мои поздравления с твоим назначением [Уолтер].

Обнимаю вас всех, и не могли бы вы присылать мне ваши новости, как только будет возможность?

Как всегда, Мария.

Туллио Серафину – по-итальянски

Париж, 24 августа 1967

Дорогой Маэстро,

как поживаете? Вы такой частый гость в моей душе. Я собираюсь проездом быть в Риме этой осенью и хотела бы зайти навестить вас. Потихонечку возвращаюсь к работе, но уже нет тех физических сил, какие были во времена моей молодости. Никогда потом я уже не была такой сильной. Во мне было столько желания и веры, как вы и пишете в вашем посвящении. Но жизнь истощает силы. Пишите мне, если сможете, или передавайте мне ваши новости через кого-нибудь.

Я, так горячо преданная вам, Мария.

Джульетте Симионато[292] – по-итальянски

Париж, 5/9/67

Дорогая Джулия,

я уже так давно думаю о тебе и так хотела бы быть к тебе поближе. Прочувствовать твое счастье, долгожданное и вполне заслуженное. Надеюсь, у тебя и твоего супруга все хорошо. Знаю, что ты счастлива, и это наполняет меня ликованием. Ты была мне такой дорогой коллегой и подругой. Где вы сейчас, что поделываете?

Я здесь, в Париже, начинаю опять разучивать, и это так трудно, но с Божьей помощью выздоровлю и морально, и физически, надеюсь. Если бы ты только была ко мне поближе, ведь мне сейчас так нужна подруга.