Мария Каллас. Дневники. Письма

Напиши мне, если сможешь, о своей программе на ближайшие месяцы.

Может быть, 9-го в субботу поеду в Голландию на 10 дней к одной подруге[293].

Вернусь сюда же. Сообщай о твоих новостях. И люби меня, как всегда.

Обними за меня всю твою семью и наших друзей, а особенно – твоего мужа. Я обнимаю тебя очень нежно и горячо,

Мария, твоя навсегда.

Эльвире де Идальго – по-итальянски

Нью-Йорк, отель «Пьер», 11 ноября 1967

Дорогая-дорогая Эльвира,

я свела тебя с ума, правда? Вот видишь, что творит любовь! Я так рада, что сюда приехала. Для меня устроили столько празднеств, а Аристо так влюблен в меня. Крепко обнимаю тебя и благодарю за то, что ты так хорошо понимаешь меня и так мила со мной.

Вернусь под конец месяца и позвоню тебе. Пианист приезжает 7 декабря и пробудет до примерно 20-го. Там поглядим, а?

Обнимаю тебя так нежно и очень прошу простить мои безумства. Мы уже все их совершили, не правда ли?

Ты не находишь, что Аристо сильно изменился, причем к лучшему? До скорого, дорогая Эльвира, и береги себя.

Твоя Мария.

Джону Ардуэну[294] – по-английски

Париж, без датировки, вероятно, конец 1967

Дорогой Джон Ардуэн!

Нет мне прощения, что не ответила вам раньше, но я действительно была занята, а после того, как дважды ударил мороз, уезжала в теплые края в отпуск, так что простите меня.

Счастлива, что вам понравился Даллас и пришлось по душе там работать.

Что касается записей, то мне было бы очень приятно записаться еще несколько раз, если это не составит для вас труда[295]. У меня нет ни «Андрея Шенье» (Скала), ни «Нормы»-«Травиаты»-«Пуритан»-«Трубадура» – Риголетто (Мехико), ни «Трубадура» (Неаполь), «Севильского цирюльника» (Скала), «Весталки» (Скала).

Было бы восхитительно иметь их, если возможно.

Итак, мой адрес указан на лицевой стороне конверта.

Примите заверения в моих дружеских чувствах и, если у вас есть время, не напишете ли мне, что новенького у вас?

Очень искренне,

Мария Каллас.

1968

Элиане де Сабата[296] – по-итальянски

Париж, 20 января 1968

Дорогая Элиана!

Слышать тебя – такое наслаждение для меня. Мы целые века не видались и не разговаривали с тобою, и кто знает, сколько еще времени пройдет, прежде чем это случится. Но я часто думаю о тебе – и твой отец часто бывает со мной на пленках с «Макбетом»[297]. Его кончина так меня опечалила. Он сильно любил меня, и помнишь ли ты, что именно он первый оценил меня в Ла Скала? Боже, как летит время! Я вспоминаю, как будто все это было вчера.

У меня все хорошо, дорогая Элиана, я вся в работе, и, если у меня получится, в сентябре мы покажем «Травиату» здесь, в Париже. Мои самые горячие приветы друзьям, если они есть, а тебя обнимаю очень горячо.

Твоя Мария.

Эльвире де Идальго – по-итальянски

Париж, 20 января 1968

Дорогая Эльвира,

не написала тебе раньше, поскольку не было у меня ничего нового, помимо обычного каждодневного «трень-брень». Разучиваю одна (пианист уехал в Америку), и даже недели не прошло, как я обрела новый подход, а точнее сказать, вернулась к старому. Сейчас я все восстанавливаю заново. Мы поглядим. В любом случае раньше это не звучало. Так что на этой стадии я ничего не теряю. Работа эта долгая, но я запаслась терпением. Здесь, в доме, я спокойна. Слушаю диски – они учат меня тому, как я пела раньше, а мой магнитофон воспроизводит, как я пою сейчас или как я не должна петь. И такое больше значение тут имеет язык.

Часто думаю о тебе и пришла тут к выводу, что тебе не стоило бы присоединяться к нам в этой поездке. Дорога туда длинная, а ты уже не так молода. Я не имею права требовать этого от тебя. Будь это остров в Греции [Скорпиос] – дело другое. На нем корабль остается без качки. Там есть врачи и все такое. Лучше уж перенесем твой приезд на ближайшее лето. Так у тебя и отпуск будет, и развлечешься, и не потеряешь работу, которую возьмешь отсюда туда. Я-то выкручусь, как всегда доселе выкручивалась. Получится – тем лучше, нет – предоставлю всему идти своим чередом. Самое главное – у меня есть Аристо, чего еще мне желать?

У тебя все хорошо? Какие новости? Получила ли ты рентгеновские снимки для твоего племянника? А от моего банка? Буду держать тебя в курсе насчет моей работы и прогрессирования в ней, если оно будет. Не знаю, когда мы отправимся в путь. Может быть, в конце месяца или в начале февраля. Аристо крепко тебя обнимает, и Мэгги [ван Зюйлен] тоже. Ну, а про меня ты сама знаешь – я-то всегда рядом, даже в моей чудаковатой манере, горячо и нежно.

Твоя Мария.

Аристотелю Онассису – по-английски

Париж, 30 января 1968

Аристо, любовь моя!

Знаю, сколь скудный это подарок на твой день рождения, но должна признаться тебе – после 8 с половиной лет, которые мы вместе пропутешествовали, – что я счастлива сказать тебе из самой глубины сердца моего, что горжусь тобою. Я люблю тебя и телом, и душой, и хочу лишь одного – чтобы то же чувствовал и ты.