Мария Каллас. Дневники. Письма

Этот гала-концерт выдающийся, его будут в цвете снимать для французского телевидения и покажут в других странах, он дается в пользу благотворительных ассоциаций французской театральной средой.

В этот замечательный вечер самые знаменитые звезды мирового театра и кино примут участие в цирковых номерах (трапеция, лошади, слоны, клоуны и т. д.), специально отобранных с учетом их дарований и незанятого времени.

Те, кто не смог выкроить время для репетиций, соглашаются просто принять участие в этом вечере, сыграв цирковых персонажей (Месье Луайяля, конюшего на скаковой дорожке), побыть среди публики или партнерами по номеру, а то и совсем просто – продавать программки и сладости зрителям[337].

Мы знаем о вашем великодушии и подумали о вас… Если вы, наудачу или по вашему желанию, окажетесь свободны и пожелаете провести вечерок с французскими артистами, то благодаря вашему участию этот гала-концерт станет самым прекрасным из всех, когда-либо данных артистами всего мира.

Несмоненно, вы знаете, как горячо любят вас французы, и приняв участие в гала-концерте объединения артистов, вы преподнесете им чудеснейший подарок. А для нас это будет случаем лишний раз оценить ваше мастерство еще выше.

Как только мы получим от вас ответ, сразу сделаем все возможное для обустройства вашего приезда и размещения в Париже.

Искренне ваша,

Мария Каллас.

Альберте Мазьелло[338] – по-итальянски

Париж, 9 марта 1971

Дорогая, дорогая Альберта,

меня ужасно раздосадовало, что пришлось уехать, даже не сказав тебе «привет», но мое пребывание в Америке было ограничено во времени. Я тебя искала, но не нашла – и все-таки хотела бы поблагодарить еще раз – как только можно, ибо я не могу даже выразить, как тебе благодарна – за все твои дружеские порывы и твое драгоценное время, потраченное на меня. Годы, прожитые в Америке, как я тебе уже говорила, для меня едва ли не лучшие в моей артистической карьере, а работать с тобой – это настоящий тонизирующий стимул. Надеюсь вскорости вернуться в Соединенные Штаты, и, если сочтешь уместным и захочешь увидеться и уделить мне немного времени, я буду бесконечно счастлива и признательна.

Обнимаю тебя, и да благословит тебя Господь за твою любовь ко мне.

С самыми дружескими чувствами,

Твоя Мария.

Бену Майзельману – по-английски

Париж, 11 марта 1971

Дорогой Бен,

какая жалость, что нам так и не удалось повидаться, но когда ты узнаешь почему, то будешь, может быть, весьма доволен. Потому что причиной вовсе не успех в Институте Кертиса[339], я немного поработала в Школе Жюйяр, слушала там юных певцов и воспользовалась тем, что Жюйяр предоставил мне репетиционные залы и своих пианистов, чтобы я поработала и для себя и пела, и поупражнялась со своим голосом. И вот, я очень много работала одна и была совершенно изможденнной. А потом пришлось уезжать раньше намеченного; но, как знать, не придется ли мне вернуться туда же весной. Я напишу тебе заранее.

Самые дружеские чувства тебе и Герберту[340].

Мария.

Ирвингу Колодину – по-английски

Париж, 17 марта 1971

Дорогой-дорогой Ирвинг,

я получила твое письмо и уже поговорила с Питером, мы там работаем. Если в целом, то я согласна с твоим замыслом и способом вести дела. Согласна я и с тем, что Питеру необходимо любым способом найти финансирование. Мы действительно стоим перед необходимостью быть одновременно и практичными, и идеалистами; ибо уверена, что цель стоит приложенных усилий. Я со своей стороны сделаю все что смогу, учитывая, что прекрасно знаю пределы возможностей Школы Жюйяр, но, как я уже говорила Питеру, со мной тоже следует считаться. Надеюсь, что мы в любом случае придем к согласию, чтобы я смогла приехать и прослушивать в Школе Жюйяр к концу апреля или к началу мая, ты прав, что это очень важно, но сперва, наверное, нам все-таки надо все согласовать. Теперь это зависит от Питера[341], и надеюсь, что мы очень скоро услышим от него что-то новое.

Спасибо, дорогой Ирвинг, за любовь и уважение, а от меня тебе – самая искренняя дружба.

Как всегда, самого тебе самого.

Мария.

Роберту Кроуфорду – по-английски

17 апреля 1971

Дорогой Боб!

Надеюсь, что это письмо застанет вас в прекрасной форме. Так долго от вас не было никаких новостей! А сейчас пишу, чтобы попросить вас об услуге: я хотела бы получить подробнейшие счета с указанием всех сумм, все, что из бюро Olympic en Artemission. Мне нужны также и все счета «Артемиссьон», они нужны мне не для кого-нибудь другого, а только для меня самой: я должна точно знать, какие счета выписаны и когда, сколько я трачу и сколько зарабатываю; так что, пожалуйста, пришлите мне все это как можно скорее. В дальнейшем я очень хотела бы получать эти сведения по меньшей мере раз в полгода.

Дружеские поклоны вам и вашей супруге.

Искренне ваша

Мария Каллас.

Монике Вайэрдс[342] – по-итальянски

Париж, 17 июня 1971

Дорогая Моника,