Мария Каллас. Дневники. Письма

Да, я действительно разыскиваю критические статьи и материалы для моей биографии, а поскольку Менегини у меня их умыкнул, пришли мне копии, если можешь, сюда в Париж.

Как ты там? Хорошо, надеюсь.

Я сейчас очень занята упражнениями в пении и курсами усовершенствования мастерства в Школе Джульярд в Нью-Йорке этой осенью, октябрь-ноябрь, а потом еще и весной.

Много хорошего, и заранее спасибо.

Мария Каллас.

Пьеру Паоло Пазолини – по-итальянски

Трагонисси[343], 21 июля 1971

Дорогой Пьер Паоло,

получила книгу и твое милое письмо. Я очень переживаю за тебя, но мне приятно, что ты так мне доверяешься. Друг мой дорогой, я чувствую себя несчастной оттого, что не могу быть с тобой рядом в трудные минуты твоей жизни. В глубине души ты сам знаешь, что все и должно было случиться именно так. Помнишь, как в Градо мы сидели в машине и говорили о любви с Нинетто[344] – и я знаю точно, мне сказали об этом, как ты любишь это называть, мои антенны, – когда Нинетто сказал, что никогда не смог бы влюбиться, я сразу поняла: он судил о том, чего не в силах понять, ибо слишком молод. А ты, такой умник, должен был в глубине души осознавать это. И вместо этого ты привязался к мечте, придуманной только одним тобою, ибо таков уж ты есть, даже если я этим маленьким наставлением причиняю тебе боль. Реальность такова, что ты должен смело встречать ее лицом к лицу, а ты не можешь, потому что не хочешь. У тебя получится. Уж если это получилось у меня, женщины, да еще такой чувствительной, и при этом я поняла, что расссчитывать мы можем только на самих себя. Да, увы, и не смейся надо мною. Признаваться в таком – печально, а уж особенно мне. Нельзя надолго доверяться никому, таков закон природы. Силы мы должны черпать изнутри нас самих, по крайней мере, создавать видимость. Я не изображаю из себя матушку, дорогой ты мой, как и тебя никогда не могла бы представить своим отцом. Пьер Паоло, в книгах заключена многая мудрость, да, это так, – но грубой прозе жизни они не учат, они не учат тому, во что я верю и умру, веря в это. Знанию того, на что челвек способен в одиночку, с помощью одной только воли, именно любви, и гордости. Вот этим я и стараюсь руководствоваться. В настоящей, суровой реальности, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Но я вижу, что в глубине души ты, наверное, не понимаешь этого.

Нужно всегда обеими ногами стоять на земле, а уж потом – мечтать, да. Но это из области мечты, не реальной жизни. Реальность – это созидание, достоинство, и не буржуазное, как ты выражаешься, или, быть может. я плохо поняла твою книгу. Я живу в буржуазной среде, пользуясь ею для самой себя, ибо артисту необходима такая среда. Но в реальности я живу одна, веруя, что могу и должна, ибо меня видно отовсюду. И – да, мы, единожды вознесенные над другими, обязаны творить. Нельзя делать все что захочешь. Я бы тоже так хотела, разумеется, но тогда нужно принимать критику в свой адрес, потому что, если ты преуспеваешь, люди ценят тебя очень высоко, и тогда у тебя появляются долги перед ними. В ином случае – опускаются и тогда делают что хотят. У нас не бывает оправданий, даже если другие неправы.

Конечно, слова – это только слова, писать их легче легкого, и т. д., но когда же ты повзрослеешь, П.П.П.? Не пора ли созреть, стать богаче, даже оставаясь при этом детьми, воздавая благодарение Богу?

Знаю, что ты возненавидишь меня за то, что я тебе это пишу. Но я уже говорила тебе всю правду, и прости, если вместо утешения я пишу тебе эти глупости. Я уже их высказывала тебе, и прошу тебя простить меня.

Я здесь, жаль, если ты не сможешь приехать, и вот бы понять, по какой причине. Друзья рядом в трудные минуты; я всегда говорила тебе это. Я буду здесь еще и весь август. И хотела бы услышать твои новости.

Всегда в твоем распоряжении, с нежностью, всегда с дружеским участием. Пиши мне сюда. Трагонисси Петалли Мармари. Спасибо за телеграмму из Лондона.

Мария (девчонка).

Бруне Луполи – по-итальянски

Нью-Йорк, отель «Плаза», 4/9/71

Дорогая Бруна,

я все получила, кроме белого костюмчика. Померю колготы 9 размера и тогда тебе напишу.

Здесь до сих пор жара, но есть кондиционер, и зноя не чувствуется. Работаю каждый день, спокойно, с самой Мазьелло, и должна признаться, что все идет замечательно. В первые дни мне казалось, что моя диафрагма расколется на две части, у меня были боли, но сейчас они прошли совершенно! В этот уикэнд я отдыхаю, и вполне это заслужила. Питер приехал на три дня. У него все идет хорошо, он похудел, и сбрил усы, и полон жизни. Без них ему лучше, но, скажу я тебе, склько мучений, дабы казаться красивым!