Мария Каллас. Дневники. Письма

Я тут в своем закуточке, это прекрасный большой [репетиционный]зал с застекленными окнами во всю стену, и весь залитый светом. У меня свой ключ, и он только у меня. Это хозяйственный ключ, и я прихожу позаниматься музыкой когда вздумается. Идеально – ведь когда школа снова откроется, у меня будет слишком много забот. Но тогда уже будет и Альберта [Мазьелло], которая меня в покое не оставит, и мне придется, скажу не стыдясь, работать и работать.

Как видишь, я соблюдаю режим Каллас, и пора мне это делать. Я и делаю – спокойно и строго, и могу сказать, что мы с Альбертой вполне довольны. За какую-то неделю – огромный прогресс. Конечно, я не откладывала на потом, даже когда уставала.

Я вполне спокойная. Нэнси шлет тебе приветы, а я крепко обнимаю. Вдруг у тебя будет время, кто знает, – поищи бархатные пюпитры, я тебе о них говорила, чтобы я могла ставить на них партитуры, когда занимаюсь.

С горячим дружеским чуством,

М.Каллас.

Бруне Луполи – по-итальянски

Нью-Йорк, отель «Плаза», 7/9/71

Дорогая Бруна,

я никогда в жизни столько не писала, не падай в обморок от удвиления!!! Но здесь так спокойно, да и работой я не так уж увлеклась, и пользуюсь свободным временем, чтобы написать тебе.

Вчера ходила на встречу с Джерри Льюисом[347], и вот это было триумфально. Представь, мы собрали на это (атрофия мускулов) 8 (восемь) миллионов долларов от людей со всей Америки. На три миллиона больше, чем в прошлом году. Сама видишь – несмотря на кризис, люди здесь очень великодушны. В Европе газеты пишут только о плохом, и никогда не говорят о хорошем, и как я об этом сожалею!

Я надела свой костюм баядерки и была накрашена-причесана, как в тот раз для знаменитых «Бесед с Дэвидом Фростом». Говорят, и правда была очень красива и мила. Он (Льюис) чуть-чуть не грохнулся в обморок, когда сразу после просмотра коротенького фильма я вышла на сцену и попросила у него автограф, как он попросил тогда у меня на гала-концерте [Артистического Союза]. Он обнял меня и все никак не отпускал! Представляешь, я от чувств расплакалась. А потом, когда увидели на циферблате сколько, это было уже настоящее безумие. Я встретилась с его женой и двумя из множества сыновей, шестой у него приемный, но это потрясающий парень. Ему 22 года, и он ставит спектакли в театре.

А сейчас я тебя посмешу – вот что значит есть на свете справедливость – ты помнишь «Дэвида Фроста»[348], которые задавал мне личные вопросы сама знаешь о ком [об Онассисе], так вот, он находился в зале и хотел принять участие в передаче. Джерри Льюис (а он ничего не знал обо мне и Фросте) прикинулся, что его не заметил, и, когда Фрост в последний момент зашел ему за спину и попытался живенько так запрыгнуть [на сцену], охранник Льюиса (не узнавший его) его не пустил. Потом, в конце передачи, когда я уже обнималась с семьей Льюиса, Фрост предстал передо мною, обнял меня, и т. д.! Льюис даже не взглянул на него! Меня это так позабавило, сама видишь, это была его расплата!

Здесь жарко и влажно, но есть кондиционер, так что обдает зноем, только когда выходишь на улицу. Я каждый день работаю. Питер приедет завтра и тогда уж останется здесь, но ничего больше! Какая борьба!!

Я говорила тебе, что усы уже сбриты, нет?

Я написала Валлоне, чтобы он, как ты выражаешься, не упрямился. Дорогая Бруна, впредь буду знать, на кого можно полагаться. Может быть, его супруга поняла (наконец-то), или он не вполне владел собой, однако…

Пиши о своих новостях, когда пожелаешь.

Желаю много-много хорошего.

Мария.

P.S. Пожалуйста, пришли мне костяные заколки для волос и маленькую ручную сумочку, отделанную золотыми листочками. И мою подставку для партитур, большую. Привет от меня Консуэло и Ферруччо.

От Терренса Макнелли[349] – по-английски

10 октября 1971

Дорогая Мария Каллас,

прежде всего должен признаться в том несказанном удовольствии, какое доставила мне встреча с вами на прошлой неделе. Думаю, что Михалис Какояннис уже сказал вам о моем бесконечном восхищении вами. И он не мог бы преувеличить, даже если б захотел!

Занятия совершенно чудесные. Я бы сказал даже, что ваши студенты – юные певцы, счастливейшие в мире. Как вы к ним великодушны, и как живо они реагируют на вас! Кажется, все последние недели я только считаю дни: с понедельника до четверга и потом – скорей бы снова понедельник. Вот что я пытаюсь вам сказать, а на самом деле – просто спасибо.

Вчера вечером я ужинал с Михалисом перед его сегодняшним отъездом, и он сказал, что вы якобы выражали желание увидеть постановку моей пьесы «Куда исчез Томми Флауэрс?». Я был бы очарован, если б вы пришли ее посмотреть. Я очень горжусь этой постановкой, да и исполнитель главной роли (молодой греко-американский актер Роберт Оривас) играет великолепно. Мы даем пьесу каждый день, кроме понедельника, и еще у него дневной спектакль по воскресеньям после обеда. Михалис думает, что пьеса должна вам понравиться. Я не так уверен в этом, но в одном мы с ним согласны – скучать вам точно не придется.