Мария Каллас. Дневники. Письма

Довольно, я не буду больше писать, не то наговорю тебе такого! Скажу только, что мне все надоело, я устала и, если так будет продолжаться, заболею снова и сейчас же!

Пресловутого длинного письма от Пиа я так и не получила. Уже ясно, что оно потерялось. Все ночи я не сплю до 4 или 5 часов! И боюсь, что мне станет совсем плохо! Если ты будешь продолжать в том же духе, у меня сложится ужасное мнение о тебе!

Мария.

PS: Ригаль была ужасна. Правда, какой-то кошмар. Но ее здесь обожают! Она аргентинка!

Джованни Баттисте Менегини – по-итальянски

Буэнос-Айрес, вторник 1 июня!

(как же долго тянется время!!!)

Любовь моя!

Дорогой, дорогой, дорогой!

Я счастлива! Я повидалась с Грасси Диасом, и он сказал мне: «Вы сможете уехать 10 июля». Представь себе! Так что они уже озаботились забронировать мне место в самолете, может быть, на KLM 12-го, или, если смогут найти другой на 10-е, забронируют его! У меня нет слов, чтобы сказать, как я довольна! Ты можешь себе представить! (Я не могу высказать на бумаге мою радость!)

Милый, вот даты спектаклей:

11 – «Турандот»

17 – «Норма»

19 – «Норма»

22 – «Турандот»

25 – «Норма»

29 – «Норма»

Потом, может быть, две «Аиды», если нет, я уеду раньше. Любимый, ты рад?

Еще рассмешу тебя: среди моих здешних поклонников вот визитная карточка одного из них, он просит фото с подписью. Прочти и умрешь от смеха! Комплименты всех цветов радуги! Милый, возьми это на себя, пошли ему какую-нибудь фотографию.

Завтра напишу тебе еще!

Все во мне – ты знаешь – и я целую тебя так крепко, что задушу!

Твоя всегда – и все больше.

Мария.

Джованни Баттисте Менегини – по-итальянски

Буэнос-Айрес, понедельник, 6 июня 1949

Мой дорогой Баттиста,

как мне грустно, и как я полна тобой сегодня! С пятницы я не получала писем и чувствую себя очень одинокой и покинутой. Смотри, когда вернусь, я так тебя заласкаю, что ты и представить себе не можешь! Я не могу и никогда не смогу высказать, как я мучилась все это время в Байресе. Одна, Серафины не со мной, я ни с кем не вижусь, да мне и не хочется. Нет радио, нет репетиций, нет тебя, самого для меня важного! Боже, дай мне терпения, чтобы это выдержать.

А ты, чем ты занят? Как себя чувствуешь? Скучаешь по мне? Понимаешь мои мучения, или я одна так страдаю?

Вторник

Еще один день без письма. Я устала, устала от всего на свете. Прекращаю писать, потому что, если продолжу, бесконечно огорчу тебя, а ты этого не заслуживаешь. Повторю только, я тебя обожаю!!

Среда

Мой Баттиста!

Наконец-то я получила твои письма. Представляешь, шесть писем сразу. Четыре от тебя, одно от Пиа и еще одно от Бертатти. Конечно, ты пишешь так мало, и никаких новостей, ни о тебе, ни о твоей работе, так мало, неполных две страницы!

Я наверняка заканчиваю 12 июля, то есть, я хочу сказать, 10-го, но самолет есть только 9-го и 12-го. Если я успею 9-го, полечу им, если останутся места, они переполнены, но 12-го наверняка. Так что тебе приезжать не надо, потому что, говорю тебе честно, я боюсь за тебя! Если погибну я, это другое дело, или хотя бы оба вместе, но ты мне нужен живым и здоровым и всегда моим. Беда, если с тобой что-то случится. Вот почему, я очень прошу, береги себя!

«Норму» играют 17-го, то есть завтра останется 8 дней, и я хочу – если будет Богу угодно – спеть хорошо!! Понимаешь, в «Турандот» люди не могут оценить мое искусство. И поскольку моим коллегам посчастливилось петь не со мной, а с этой ужасной Ригаль, и это был триумф, они задрали нос, особенно этот дурак Росси, который стал мне очень неприятен. Я тебе все объясню, когда приеду. Если мне представится случай дать им хороший урок, я охотно это сделаю. А ты знаешь, что это не в моем духе. И потом их любит та, другая, такая же дура Виттория, которая думает, что повелевает всем миром. И, говорят, она получила «Дона Карлоса» во Флоренции, который открывает сезон, с Серафином, разумеется, Виттория его затребовала. Однако это будет единственный раз, когда я откажусь петь с маэстро, потому что я никогда не открываю сезон вторыми ролями (только «Дон Карлос» имеет значение!) и в довершение всего с неприятным мне человеком! Мы еще поговорим об этом в «Норме», если я блесну, и увидим, какой триумф ждет дурака. Он создал столько проблем Серафинам. Они как будто в услужении у Росси. Бедняжки!

Но не говори никому ничего обо всем этом, не надо. То, что мы говорим друг другу, должно остаться между нами, правда же?

Других новостей у меня нет. Я почти никуда не выхожу, участвовала только в двух утренних репетициях. Вечерами я сижу дома и скучаю по тебе, до такой степени, что у меня нет слов это высказать. Мне уже осточертел Байрес, ничего не нравится и не терпится вернуться к моему мужу, который единственный понимает меня и обожает.