Мария Каллас. Дневники. Письма

Как могли меня вызывать в суд в таком месте и в такое время, около 23:30, за кулисами, и как могла я доказать, что не прикасалась к повестке и на меня практически напали, – тогда как мне надо было немедленно уезжать. Как я могу защититься от такой клеветы в газетах, например, помощник шерифа утверждает, что я отказалась взять повестку, потому – так я будто бы кричала – что «я голос ангела, и ни один человек не смеет меня трогать!» Низкая ложь распространялась из кабинета шерифа. Я никогда не говорила ничего подобного. Это не в моем характере и создает искаженное представление обо мне у публики, которая знает мою скромность и серьезный характер. И откуда вдруг взялись все эти фотографы? Все это, полагаю, было подстроено адвокатом Багарози.

Первый вопрос, на котором я настаиваю, следующий: возможно ли, чтобы в такой час, таким образом и в таком месте вызывали в суд артиста или кого бы то ни было? Второй – как я могу защищаться из такой дали, проживая в Италии больше 8 лет и будучи замужем за итальянцем. В-третьих, я хочу, чтобы суд – если он настаивает на разбирательстве – решил прежде всего, имеет ли контракт законную силу или нет после 8 лет полнейшего молчания и забвения со стороны этого человека. И если да, то на каком основании и в силу каких доказательств он выполнил свою часть контракта, что вынудило бы меня выполнить мою. В-четвертых, я настаиваю на том, чтобы этот человек и его присные были привлечены к суду за клевету, за то, что потрепали мне нервы и помешали спокойной работе, за ложь, много лжи, и за расходы, в которые ввела меня моя защита.

Лукино Висконти – по-английски

Милан, 9 декабря 1955

Дорогой Лукино,

я благодарю тебя за твои теплые поздравления, которые дошли до меня, когда я выходила на сцену в «Норме», и я возвращаю тебе их сторицей за успех, который будет иметь твоя новая работа. После этой «Нормы» «Травиата» будет возобновлена, кажется, с середины января. Я уверена, что ты будешь здесь, чтобы разделить с нами успех. Посылаю тебе наилучшие пожелания и поздравления с рождественскими праздниками и прошу тебя напомнить обо мне приветом Джанни и Лиле[127], а также остальным нашим друзьям.

От всего сердца,

Мария.

1956

Рудольфу Бингу – по-итальянски

Милан, 10 февраля 1956

Дорогой сэр!

Собираясь послать вам это письмо, я получила ваше, на которое хочу немедленно ответить, чтобы успокоить вас насчет слухов в Нью-Йорке, слухов тревожных, однако, разумеется, ребяческих, чтобы не сказать больше, если верить которым, я не приеду на будущий год или, вернее, на открытие вашего следующего сезона, в Нью-Йорк. Я думаю, вы, конечно, не станете слушать эти глупости, как и я не придаю им ни малейшего значения, несмотря на то что получаю многочисленные письма от людей, которые спрашивают, правда ли, что я не приеду в Метрополитен. Я представить не могу, откуда все это пошло, предполагаю, правда, что всегда найдутся злопыхатели, любители ловить рыбу в мутной воде. В таком случае ничего не поделаешь и ничего не скажешь, будем идти дальше нашим путем, верные нашим договоренностям и нашему слову. В моей телеграмме я писала вам, что согласна на вашу просьбу ускорить мой приезд и приехать 18 октября. Теперь моя очередь просить вас – и единственно по причине большего спокойствия и эффективности нашей работы, – будьте так любезны перенести или отменить для меня утренние репетиции. Спасибо!

Процесс (Багарози) идет своим чередом, я освободилась от некоторых особ в Чикаго, которых пока называю только бесчестными. Мы, таким образом, продолжаем путем правосудия извлекать на свет божий правду и ложь в тщеславных утверждениях человека, не вложившего ни цента в мою карьеру или становление меня как артистки, воистину, ни песчинки. Адвокаты на сегодняшний день меня защищают следующие: Сидлей, Остин, Берджесс & Смит – II South La Salle St. Chicago. В следующем письме, которое я пошлю вам незамедлительно, вы найдете координаты человека в Нью-Йорке, у которого можете получить всю информацию, какую хотите, – он корреспондент моего итальянского адвоката. Нетрудно ради вопроса денег предпринимать неприятные и вредоносные акции против меня в Нью-Йорке, как это было впустую сделано в Чикаго. Может быть, не было нужды принимать срочные меры, но, будь в этом необходимость, у нас есть нужное время, а также средства.

Как бы то ни было, когда наш замечательный друг Бауэр вернется, я свяжусь с ним, чтобы разрешить любые вопросы, которые могут возникнуть и потребовать срочных действий. И будьте совершенно спокойны, как спокойна и я. Разве вы не видите, до какой степени люди стараются мне навредить?

Сердечные приветы от меня и моего мужа,

Искренне ваша

Мария Менегини Каллас.

Уолтеру Легге – по-английски

Милан, 3 апреля 1956

Дорогой Уолтер!