Марина из Алого Рога

— Другими словами, продолжалъ иронизировать господинъ Левіаановъ, выставляя при этомъ на свтъ Божій свои черные зубы во всей ихъ естественной прелести, — другими словами, я долженъ былъ пожертвовать волосами моими новйшимъ требованіямъ россійскаго просвщенія-съ…

Верманъ, очутившійся тмъ временемъ за спиною Левіаанова, насмшливо подмигнулъ Марин, какъ бы приглашая ее во вниманію.

— Все-таки не понимаю! громко сказала она.

— Еще бы! воскликнулъ знаменитый учитель:- здоровый мозгъ даже ршительно отказывается понимать эти новйшіе абсурды!… Тмъ не мене они берутъ верхъ-съ, и развитые люди, которымъ жрать все-таки требуется, принуждены поневол подчиняться имъ… Замчаніе отъ попечителя при ревизіи получилъ-съ, ну-съ — и окарнался!… Полагаю, примолвилъ Левіаановъ, — вамъ не безъизвстно, что въ настоящую минуту въ богоспасаемомъ отечеств нашемъ задулъ самый ршительный нордъ-остъ-съ!

— Это что же по-вашему означаетъ? довольно грубо спросилъ господинъ Самойленко, пуская вверхъ тонкую струю дыма и не глядя на него.

— А тотъ самый втеръ-съ это означаетъ, что дуетъ изъ "страны, гд ловятъ соболей"…

Іосифъ Козьмичъ презрительно повелъ на него глазами… Но Берманъ не далъ ему слова промолвить.

— Нтъ, Іосифъ Козьмичъ, воскликнулъ онъ, расхохотавшись и закартавивъ уже совсмъ по-жидовски отъ избытка удовольствія, — это хорошо, это удаачно!… Евпсихій Дорроеичъ, они большой мастерръ на эти остхрыя словечки… Мн это очень нхравится, потому очень это смшно!…

Марина устало опустилась въ кресло, — она тоскливо предвидла, что не скоро придется ей отдлаться отъ этой почтенной компаніи.

А знаменитый учитель продолжалъ объяснять ей:

— Пансіонъ княгини, какъ вамъ извстно, не существуетъ еще съ прошлаго года…

— Очень ужь много вы туда прогрессу напустили должно быть, ввернулъ опять ему Іосифъ Козьмичъ.

— При непробудной спячк общества и дикомъ обскурантизм учебнаго начальства, отрзалъ на это Левіаановъ, — немыслимъ боле прогрессъ образованія въ Россіи!…

— И слава те, Господи! безцеремонно отпустилъ, въ свою очередь, г. Самойленко.

Евпсихій Дороеичъ язвительно поджалъ губы, какъ бы готовясь разразиться всесокрушающимъ какимъ-то словомъ… и ничего не сказалъ: онъ вспомнилъ вовремя, что ему не разсчетъ враждовать съ Іосифомъ Козьмичемъ, и только плечомъ слегка повелъ.

Но "монополистъ" еще разъ горячо вступился за него:

— Ахъ, Боже мой, я даже не врю моимъ ушамъ, чтобы такой умный человкъ, какъ Іосифъ Козьмичъ, могъ такую идею въ своей голов держать!… Какъ же это можно безъ прогресса?… Мы, русскіе, должны имть прогрессъ, какъ. вся Европа иметъ… И Евпсихій Дороеичъ про начальство свое врно сказалъ, поврьте моему честному слову, уважаемый Іосифъ Козьмичъ, потому, за то единственно, что у не, го самыя новыя убжденія цывилизаціи, онъ пострадалъ въ своей служб,- самую должность свою въ гимназіи потерялъ, вздохнулъ даже Верманъ, въ то же время двусмысленно подмигиявя опять Марин.

Она вопросительно взглянула на Левіаанова.

— Врно-съ; вынужденъ былъ распроститься съ нашею губернскою Чехіею, хихикнулъ тотъ въ отвтъ.

Марина еще съ большимъ, изумленіемъ открыла глаза.

— А до васъ еще не дошло названіе? Очень удачно придумано-съ оно извстнымъ однимъ въ Петербург остроумцемъ: не гимназія, а Чехія-съ, тверская чехія, тульская чехія, московская вторая чехія и такъ дале-съ; по преобладающему, то-есть, въ нихъ элементу — и соотвтственная кличка, злобно смялся Левіаановъ.

— Очень не нравятся Евпсихію Дороеевичу эти братья-славяне! подбивалъ съ громкимъ смхомъ видимо потшавшійся "монополистъ".

— А чмъ они его обидли? спросилъ Іосифъ Козьмичъ, не почитая даже нужнымъ обратиться съ этимъ вопросомъ къ самому Левіаанову.

— Никогда они меня не обижали, подбирая задрожавшія губы, возразилъ учитель, — потому, во-первыхъ-съ, на то отъ меня еще никому не дано дозволенія, а затмъ они и обиды-то нанести никому не въ состояніи… Потому это даже не люди-съ, а нчто въ род преподавательныхъ машинъ, къ самостоятельному мышленію и критик неспособныхъ-съ… Ты ему толкуешь о современной педагогіи, о реальныхъ требованіяхъ вка, а онъ даже, пшка этакая, слова теб не возразитъ, а только улыбнется снисходительно, и тутъ же, по первому звонку-съ, пендеритъ въ классъ и добросовстнйшимъ образомъ душитъ своего Цицерона.

— Къ долгу своему, значитъ, усерденъ, вывелъ заключеніе Іосифъ Козьмичъ.

— Факирствуетъ даже во имя допотопнаго принципа сего-съ! пояснилъ съ своей стороны знаменитый учитель.

— Ну, а мста-то вы изъ чего лишились?

Левіаановъ недружелюбно глянулъ изъ-подъ очковъ на надменнаго г. Самойленку и тутъ же обернулся къ Марин,