Мариус Петипа. В плену у Терпсихоры

С каждым месяцем положение Марии Суровщиковой-Петипа среди солистов балета Большого театра укреплялось. Любящий муж, интересные роли, восторги поклонников и признание начальства… Казалось бы, чего еще можно желать? Но жизнь порой преподносит сюрпризы, от которых трудно отказаться. В данном случае речь шла об окончании Крымской войны[267] и заключении Парижского мирного договора[268]. Это обстоятельство открывало перед четой Петипа совершенно новые перспективы, о которых раньше не приходилось и мечтать. Ведь теперь они могли надеяться на поездку в Париж! Недолго думая, супруги подали прошение об отпуске на имя А. М. Гедеонова. Тот передал его министру императорского двора и уделов графу В. Ф. Адлербергу. 4 мая был получен ответ, в котором говорилось: «По всеподданнейшему докладу моему рапорта Вашего Высокопревосходительства от 30 минувшего апреля Государь Император изъявил Высочайшее соизволение на увольнение танцовщика Петипа с женою, танцовщицею Мариею Петипа, в отпуск в Париж на шесть недель с сохранением получаемого ими содержания. Сообщив сию Высочайшую волю Гг. Министру Внутренних дел, Товарищу министра Иностранных дел и Управляющему III отделением соответственной Его Величества Канцелярии, имею честь Вас об оной уведомить. Министр Императорского Двора Гр. Адлерберг»[269].

Конечно, супругам хотелось отдохнуть от ежедневных забот, развеяться. Но более важным для Мариуса было желание встретиться после долгой разлуки с родными — матерью, братьями и сестрами. И познакомить их с красавицей-женой, которую — он в этом не сомневался — они полюбят. Но это — дела семейные, личные. Будучи человеком практичным и дальновидным, Петипа-младший постарался во время поездки определить профессиональный уровень парижских артистов балета, разузнать вкусы местной публики и понять, можно ли организовать в дальнейшем собственные гастроли и что для этого необходимо сделать. Искусствовед М. Ильичева уточняет: «Он запасся рекомендательными письмами русской знати, близкой к театру, и теперь с гордостью представлял Парижу неотразимую Марию Петипа». Несомненно, в этом Мариусу помогал Люсьен. «Балетный премьер, балетмейстер первой французской сцены и придворный танцмейстер, он мог представить брата с супругой в парижских артистических кругах и высшем обществе. Посещение театра, полезные визиты, ознакомительные прогулки — шесть недель отпуска пролетели как миг»[270].

Мариус и Мария задержались еще на несколько дней в Париже, чтобы сделать «все благодарственные визиты», а потом «на шестой неделе поста вернулись в Санкт-Петербург».

И сразу же окунулись в работу. Причем Мариусу, помимо его обычных обязанностей артиста императорских театров, пришлось принять активное участие в подготовке к коронации нового императора — Александра II. Поскольку коронации всех русских самодержцев традиционно проходили в Москве, артистам, в том числе танцорам, пришлось на некоторое время перебраться в Первопрестольную. Участниками парадного спектакля были назначены «занимавшие роли» Черрито, Перро, Петипа и Фредерик; а также «танцевавшие» Ришар, Прихунова, Амосовы 1-я и 2-я, Соколова 1-я, Снеткова, Радина 3-я и Мария Петипа. Несколько позже в список были добавлены Лев Иванов, исполнивший pas de deux с Ришар, и капельмейстер балетного оркестра Александр Лядов, «который сверх торжественного спектакля дирижировал оркестром при маскараде и балах…»[271].

Потрудиться им всем пришлось немало: новый государь «высочайше повелеть изволил в день торжественного спектакля исполнить оперу „Севильский цирюльник“ и балет или нарочно составленный для того дивертисмент», а также показать участникам празднества балеты «Мраморная красавица», «Маркитантка», «Газельда» и «Жизель». Остальные спектакли приказано было «дать обыкновенным порядком»[272]. Правда, старания артистов не пропали даром: за участие в коронационных спектаклях император «высочайше повелеть изволил: выдать из Кабинета Его Величества подарки по прежним примерам…»[273].

Сезон 1856 года открылся 7 октября балетом «Гизельда», в котором Мария Петипа исполняла характерные танцы. Да, главных ролей на столичной сцене у молодой балерины пока не было, по техничности она уступала Надежде Богдановой[274], Марфе Муравьевой[275] и Анне Прихуновой. К тому же не владела она и элевацией[276]. Но у Марии были достоинства, с первых же ее выступлений на сцене покорившие зрителей и сделавшие ее любимицей балетоманов: артистичность, какая-то почти детская трогательность, женственность, грациозность и темперамент. И, что очень важно, у нее оказалась прекрасная опора в лице любящего мужа, который неустанно выбирал подходящие для нее партии, строя таким образом ее артистическую карьеру.