Мариус Петипа. В плену у Терпсихоры

В новом 1857 году таких возможностей появилось даже больше, чем раньше, — благодаря целой серии бенефисов. Январский — Надежды Богдановой — покорил зрителей вторым актом «Жизели», но особенно — комическим балетом «Дебютантка», поставленным Ж.-Ж. Перро в честь тезоименитства императрицы Марии Александровны[277]. В нем Мария Петипа успешно выступила вместе с мужем: она исполнила роль знаменитой танцовщицы Гимар, а он — ее поклонника-маркиза. Восторг зрителей вызвала и «темпераментная la forlana, соч. г. Петипа», которую он исполнил вместе с женой.

Этот танец супруги Петипа танцевали и во время бенефиса всеобщей любимицы, г-жи Милы, в Михайловском театре. Рецензент «Музыкального и театрального вестника» так писал об их совместном выступлении: «La forlana, исполненная г. и г-жой Петипа, была повторена по требованию публики; это живой, страстный, изящный танец, сопровождаемый притом самыми чувствительными и сладкими взглядами танцующей и самым очаровательным топаньем ее ножек»[278].

В самом конце января прошел бенефис Жюля Перро, а 7 февраля — Фанни Черрито. И в каждый из этих вечеров супруги Петипа вносили искру своего таланта. Вскоре рецензенты столичных изданий стали относить Марию Петипа к числу лучших танцовщиц столичной сцены. Это подтолкнуло дирекцию императорских театров дать в 1857 году бенефис молодой талантливой танцовщице. Он состоялся 22 апреля в Александринском театре. Открыла вечер комедия-водевиль «Первая любовь» с комиком Маковецким, а затем настал черед «Маркитантки» с супругами Петипа. О впечатлении от увиденного сообщал читателям «Музыкального и театрального вестника» критик М. Раппопорт: «Мы неоднократно восхищались прекрасным талантом милой нашей танцовщицы г-жи Петипа. В своем бенефисе… она явилась в первый раз в известном балете „Маркитантка“, в котором были так хороши г-жи Черрито и Прихунова. Это не помешало и бенефициантке исполнить свою роль прекрасно и с истинным успехом. Мы этого и ожидали от г-жи Петипа»[279]. Так постепенно, с помощью советов, наставлений и практических уроков театрального мастерства Мариус Петипа продвигал жену к ведущим ролям.

Сам же он приближался к десятилетнему рубежу службы в императорских театрах, перейдя который иностранные подданные имели право на пенсион. Эта дата настала в мае 1857 года, и, согласно служебному уставу, господин М. Петипа подал прошение в Контору императорских театров, в котором говорилось: «24 числа сего мая исполняется срок 10-летней службы моей при Театрах, за каковую покорнейше прошу Контору Императорских театров исходатайствовать мне от щедрот монарших следующий по положению пенсион»[280]. Поставив под прошением размашистую подпись, артист передал его клерку. Вскоре высочайшим повелением ему была назначена годовая пенсия в размере 571 рубля 71 копейки[281].

С этих пор Мариусу Петипа можно было вздохнуть спокойно: пика карьеры он достиг, добившись успеха и получив за беспорочную службу заслуженное вознаграждение. По крайней мере, он имел моральное право сделать такой вывод. А что же дальше? Теперь нужно сосредоточиться на карьере жены, обеспечить ей новый творческий взлет, вырвать Марию из круга то и дело появляющихся соперниц.

Глава XIII. Две Марии и… конец эпохи

Волновался он о карьере жены не зря. Его Мария, конечно, талантливая балерина, но есть на столичной сцене танцовщицы, до которых ей пока далеко. Взять хотя бы Марфу Муравьеву — пожалуй, основную соперницу Марии на сцене.

Родилась она в семье вольноотпущенного крепостного, поэтому ни о какой протекции здесь и речи быть не могло. Поступила в Санкт-Петербургское театральное училище шести лет, и ее исключительные танцевальные способности проявились очень рано. Еще ученицей она исполняла на сцене ответственные танцевальные детские партии: в 1848 году, десятилетней девочкой, — роль амура в балете Ж.-Ж. Перро «Мечта художника» на музыку Ц. Пуни и Орсини, а чуть позже — в балете А. Сен-Леона «Мраморная красавица». Постепенно репертуар юной артистки усложнялся, и спустя всего несколько лет она прочно заняла место ведущей танцовщицы петербургской балетной труппы. Здесь-то Муравьева и стала счастливой соперницей Марии Петипа. В связи с этим столичная публика даже разделилась на два враждующих лагеря: одни симпатизировали Муравьевой, другие — супруге Мариуса Петипа.

Сам он все это понимал и, конечно, переживал. А ведь кроме Муравьевой конкуренцию Марии составляли и Надежда Богданова, и Анна Прихунова, и Любовь Радина, и сестры Амосовы. Были и другие талантливые танцовщицы. Недаром после бенефиса Х. Иогансона в «Музыкальном и танцевальном вестнике» появилась заметка с намеком на соперничество ведущих столичных балерин: «…неужели нельзя, любя и почитая талант одного артиста, отдавать в то же время должную справедливость другому? Партии зарождают чувство зависти между артистами и имеют самое вредное влияние на исполнителей»[282].