Мариус Петипа. В плену у Терпсихоры

«Несомненные хореографические способности г. Петипа» заметил, рецензируя «Парижский рынок», обозреватель газеты «Санкт-Петербургские ведомости»: «Все сочиненные им танцы очень милы и оригинальны; особенно понравился нам Valse parisienne, который г. Петипа танцевал с бенефицианткой. Г-жа Петипа была в этот вечер неутомима и, по обыкновению своему, очень мила во всем, в особенности в характерных танцах, которые трудно танцевать лучше ее»[326]. Критик же «Музыкального и театрального вестника», сетуя на то, что сюжет балета «трудно было уместить… в одно действие», утверждал, что он «служит новым доказательством хореографических способностей г. Петипа; он показал в нем, между прочим, свое умение двигать довольно значительными кордебалетными массами. Что касается танцев, то все они отличаются оригинальностью изобретения. Г-жа Петипа, танцевавшая в этот вечер без устали, была увлекательно хороша»[327].

Ее талант особенно ярко проявлялся в характерных танцах. В очередной раз Мария Петипа доказала это во время бенефиса Феликса Кшесинского, состоявшегося в мае 1859 года. Кроме комического балета «Роберт и Бертрам» вниманию публики были представлены «Парижский рынок» и дивертисмент «Лезгинские танцы» польского балетмейстера Р. Турчиновича[328], имевший огромный успех в Варшаве и теперь перенесенный на императорскую сцену. Обозреватель «Музыкального и театрального вестника» так оценил выступление балерины в этом дивертисменте: «Лезгинкой явилась Мария Петипа: увлекательнее и грациознее едва ли можно себе что-нибудь представить». Оценивая же постановку «Парижского рынка», критик отметил, что балет «подтверждает хореографические способности г. Петипа», но главным образом его восхитило выступление г-жи Петипа: «В хореографическом искусстве на первое место мы ставим грацию, а трудно представить себе танцовщицу грациознее г-жи Петипа»[329].

Тем не менее танцевать Марии становилось все труднее: она ждала ребенка. 19 сентября 1859 года у супругов Петипа родился сын, названный в честь деда Жаном.

Время больших перемен, конец эпохи Ж.-Ж. Перро на русской сцене и появление на ней А. Сен-Леона, а также семейные хлопоты, обусловленные увеличением семейства, — все это заставило Мариуса Петипа активизировать творческую деятельность, с одной стороны, а с другой — использовать покровительство власть имущих, на которое он имел право рассчитывать.

Уже многие годы Петипа был не только артистом балета в театре, но и организатором придворных спектаклей, разнообразных представлений. Традиционные спектакли воспитанников Театрального училища во время Великого поста включали в себя не только драматические пьесы, но и одноактный балет или дивертисмент. Постановки для учащихся сочинял М. Петипа, проводил он и репетиции с ними. Эти спектакли зачастую посещали члены императорской фамилии, в том числе сам император.

Частым гостем бывал и принц Петр Ольденбургский, сочинитель баллад и музыкант-любитель. Конечно, ему хотелось видеть свои произведения на сцене. И кто, как не М. Петипа, мог помочь ему в этом наилучшим образом? Балерина Е. О. Вазем вспоминала, что их совместные постановки осуществлялись во дворце великой княгини Елены Павловны[330] и в театре училища: «Ставили их балетмейстер М. И. Петипа и сам автор. Мне пришлось участвовать в одной… вместе с балериной М. С. Петипа»[331]. Это знакомство, переросшее в творческое сотрудничество, открывало для М. Петипа новые возможности. И вскоре оно сослужило ему добрую службу.

Глава XV. Коллеги или соперники?

Мариус и Мария Петипа неустанно трудились, ежедневно отстаивая свое право на лидерство в труппе Большого театра. И хотя им удалось добиться на этом поприще значительных успехов, завоевать прочное положение в труппе, глава семьи мечтал о большем. Он понимал, что его супруга сможет стать европейской знаменитостью только в том случае, если получит признание на сцене Гранд-Опера, в Париже. Эти мысли возникали у него после каждого известия об успехах, достигнутых там русскими балеринами.