Мариус Петипа. В плену у Терпсихоры

Оба они прекрасно знали сильные стороны соперницы Марии. Но не предполагали, что успех Муравьевой станет столь ошеломляющим. Пожалуй, лучше многих о нем написал театральный обозреватель Густав Бертран: «Старая хореография Франции, где же ты? Где те времена, когда ты безраздельно царила в Европе?.. Ныне из России на нас совершается нашествие балерин — Богданова, Зина Ришар, мадам Петипа и, наконец, м-ль Муравьева. Сегодня балетная слава явно упорхнула в Россию»[440]. Некоторые французские критики окрестили последнюю из названных балерин Северной Вилисой. Узнав о ее соперничестве в России с Марией Петипа, они заявили, что в Париже его выиграла Марфа Муравьева. Директор Гранд-Опера предложил ей подписать полугодовые контракты на два будущих сезона, по шесть тысяч франков за каждый месяц выступления[441].

Что оставалось делать расстроенным Петипа? Из создавшейся ситуации нужно было выходить достойно, и они отправились покорять публику Берлина. Там до начала мая Мария с успехом танцевала в «Своенравной жене» на сцене Королевского оперного театра. Однажды во время спектакля случилось непредвиденное: лопнула лента на туфельке. Надо отдать должное Марии: она не растерялась, взяла туфельку в руку и продолжила танец, поощряемая восторженными криками и аплодисментами зрителей. На следующий день целая армия поклонников завалила артистку письмами, упрашивая ее сфотографироваться босой, со ставшей знаменитой туфелькой в руке. Сделанный в фотомастерской снимок стал необычайно популярным.

Берлинские балетоманы не хотели отпускать Марию Петипа, многие из них просили ее остаться. Выразил удовольствие ее искусством и король Вильгельм I, пригласив балерину выступать в следующем году[442]. Это, конечно, был успех, и немалый. Но на душе остался осадок, ведь чете Петипа хотелось покорить прежде всего Париж.

Вернувшись в Санкт-Петербург, они почувствовали, что здесь заняли лидирующие позиции. По крайней мере, глава семьи. Успех его балета «Дочь фараона» оказался столь значительным, что на его фоне постановки А. Сен-Леона казались уже не столь впечатляющими, как раньше. К тому же преданные Мариусу Петипа М. Раппопорт и А. Ушаков начали обдумывать сценарий для его будущего балета. Это радовало и вселяло надежду на грядущий успех.

Глава XIX. Приглашение к путешествию и… русский «мужичок»

Мариус Петипа, чутко улавливая любые изменения во вкусах зрителей и критиков, несомненно, отдавал себе отчет в том, что эра изящных хореографических зарисовок на романтические и сентиментальные сюжеты подходила к концу. С середины XIX века, когда началась эра индустриализации, жизнь стала стремительно меняться. Появление первых железных дорог, автомобильного транспорта, огромных дирижаблей, взмывающих в небеса, — все это изменило темп привычного существования миллионов людей.

Путешествия, бывшие ранее обычным явлением лишь для авантюристов и искателей приключений, отныне вызывали интерес у многих людей. Начал развиваться туризм, вызванный интересом к далеким странам с их экзотикой, появились первые туристические справочники — «бедекеры», выпускаемые немецким издателем Карлом Бедекером[443]. Причем публика проявляла интерес не только к европейским странам: многих манил и загадочный Восток. Новые веяния активно проникали и в культурную жизнь общества, в том числе в искусство балета.

Зрителям 1860-х годов нужны были масштабные хореографические полотна, желательно ориентальной направленности, завораживающие сценические эффекты, яркие декорации и костюмы, созвучные воспроизводимой эпохе и месту действия. Это доказал безоговорочный успех «Дочери фараона», и теперь балетмейстер хотел почерпнуть новый волшебный сюжет в африканских или азиатских сказках. Этого, как считал М. Петипа, требовал дух времени.

Погрузившись в мир легенд и сказаний Ливана, благоволивший к семье Петипа критик М. Раппопорт и Мариус совместными усилиями написали либретто по их мотивам. Основной его темой стало противостояние друзов[444] и христиан-маронитов[445], на фоне которого развивалась драматическая любовная история. Имена героев и этнографические термины свидетельствовали о сотрудничестве авторов с учеными-арабистами. По словам А. Плещеева, многие их них «стали завзятыми балетоманами»[446]. Особенно выделялся академик Н. И. Кокшаров — профессор минералогии Горного института. Он был большим почитателем таланта Марии Петипа. В итоге экзотический восточный сюжет нового балета получился не менее фантастическим, чем в «Дочери фараона». Авторы словно приглашали будущих зрителей отправиться в далекое путешествие и погрузиться в древнюю самобытную культуру Ливана.