Маркиза де Ляполь

– Действительно. Куда проще довести меня до бешенства и заключить брак. – Вино ударяло в голову, делая меня слишком болтливой.

– Я был совсем не против этого брака. Вы привлекли меня своей дерзостью. До сих пор хочется как следует наказать вас. – Приближался, словно хищник.

Мягко ступал по ковру, сокращая меж нами расстояние. Придвинув кресло ближе, присел, оказавшись совсем рядом. Можно дотронуться рукой. Терпкий аромат тут же наполнил легкие. Наслаждалась лукавой улыбкой, горящим взглядом, ямочками на щеках. Он прекрасно знал, как действует на меня.

– Держите себя в руках, герцог. Иначе мне придется проткнуть вас шпагой.

– Кстати, об этом. О том, что вы та самая Светлая, что вступает в бой с Темными на улицах Лярижа, я не знал. Предполагал, что это вы, а потому наложил на подарок Эриста магическое плетение.

– Следилка. Я в курсе.

– Когда вы получили его, то прекратили выходить на улицу по ночам. Не смог игнорировать и следы под окном, которые видел слуга. Я не был уверен, но, устраивая погром в таверне, ждал, что придете, однако вы сладко спали в своей постели. Точно знал, что спите, потому что мог проникнуть в ваше сознание.

– Еще одно свойство вашей магии?

– Да. Вам понравились наши сны?

Мои щеки вмиг заалели, но надеялась, что в свете огня не видел этого.

– Хам и мерзавец.

– Даже спорить не буду.

– Зачем вы вообще громили таверну?

– Навязчивая идея Базиля. Он думал, что в Ляриж явилась его светлая супруга. Хотел, чтобы мы поймали ее. Кстати, что означает «твоюжматрешку»? К переносу оно не имеет никакого отношения. Эрист не говорит ничего такого, чтобы перенестись.

– Ничего. Это просто ругательное выражение.

Смотрел в упор, не сводя пристальный взгляд. О том, что я из другого мира, говорить не собиралась. Не знала, как отреагирует, да и нужно ли это? Быть подопытным кроликом – та еще участь.

– И еще, я пытался намекнуть вам о своей осведомленности. «Мало кому дается умение разглядеть в темном светлое…» – помните? Пытался сказать, что знаю о вашей магии.

– Но как? На мне ведь стоит защита.

– На Эристе тоже стоит защита короля, но я вижу и его магию, если он ей пользовался. Остается едва уловимый след. Между прочим, я научился мастерски избавляться от своего.

Поиграли в прятки, называется. Темный теперь казался вездесущим. Он все это время словно ослаблял поводок, но не выпускал его из рук. Его власть пугала.

– Еще вопрос. Ваши слова на костре. Что они означали?

– Ровно то, что я сказал. Через костер вы получили бы свободу.

– Но вы сказали, что вам жаль.

– Мне действительно жаль, что вам пришлось пройти через это.

– Ваше поведение в тюрьме говорило об обратном.

– За дверью стоял король, Катрин. Прошу прощения, если мои слова обидели вас. Я этого не хотел. – Его пальцы коснулись моей руки.

Поднявшись, отошла к стрельчатому окну. Его поведение сбивало с толку. Ласка будоражила.

– И еще. Я даже не догадывался, что вас двое. Мариана поведала нам все, включая ту часть, где вы являетесь ее дальней родственницей. Вы трое – в разы превосходите по силе всех, кто живет в этом замке. Жаль, что не встретились раньше. Могли бы давно закончить все это.

– Могли…

Стоял за моей спиной. Не трогал, но я ждала этого, жаждала.

– Сегодня вы сделала мне больно, маленькая коварная Катрин.

Обернувшись, увидела именно то, чего ожидала. Темный взгляд и обольстительная улыбка. Костяшки пальцев прошлись по щеке, вызывая щекотку трепета в груди.

– Не прикасайтесь…

– Я в своем праве, Катрин. – Взяв за руку, коснулся губами запястья. – Ммм… Как там было? Перед Богом и людьми, перед Светом и Тьмой? Мы обвенчаны, Катрин. Пока смерть не разлучит нас.

Дернувшись, хотела зарядить коленкой по известному адресу, но Ладислас перехватил мою ногу. Ладонь огладила бедро, ягодицу и проскользнула на талию.

– Я учусь на своих ошибках, дорогая супруга, но у нас будет целая жизнь, чтобы вы придумали что-нибудь новенькое. – Вторая ладонь легла на шею, удерживая жестко.

Сминал губы, доставляя боль. Прикусывал кожу. Отвечала не менее яростно, ощущая себя дикаркой. Дорвалась. Искушение было таким сильным. Не могла сопротивляться ни себе, ни ему. Жадно пила, пытаясь насытиться допьяна. Какое вино? Эмоции – вот лучший наркотик. Страсть – лучшее лекарство. Безрассудство – желанная победа. Или проигрыш.

Рядом с ним хотелось воевать, противостоять ему, только бы заставлял проиграть вновь и вновь. Только бы доказывал свою власть. Только бы вынуждал подчиняться…

Гладила его плечи, очерчивала пальцами каждый рельеф мощного тела, постепенно подбираясь к пуговицам на рубашке. Перехватив мои руки, Ладислас коварно улыбнулся:

– Я долго ждал, Катрин. Желание сводило с ума и сводит до сих пор, но знаете, мне нравится смотреть на вас, видеть ваш плотоядный взгляд. Ваше тело откликается на каждую мою ласку, словно музыкальный инструмент. Мне это нравится, а вам?